У нее осталась единственная способность — воспринимать лишь собственные ощущения. Через какое-то время она пришла в себя, прижалась лицом к его груди и расплакалась.

— Я... не хочу, чтобы ты видел меня такой! — всхлипывала она.

— Не волнуйся, солнышко, все в порядке, — утешал ее Винс, поглаживая по плечам и спине.

— Ошибаешься... Не в порядке... Мне снова нужно это! — воскликнула Рита. — Я чувствую, как внутри меня будто что-то нарастает. Ох, Винс! Я не хочу, не хочу...

— Не беспокойся, детка. Я все сделаю.

— Да, а потом мне будет стыдно смотреть тебе в глаза. — Рита не поднимала лица, потому что уже сейчас испытывала неловкость.

— Глупости! Ты ни в чем не виновата. Потому что не по своей воле выпила эту гадость, — ответил он с нотками едва сдерживаемой ярости.

— Все, мне конец... — причитала Рита.

— Тихо, тихо... — Винс поцеловал ее в щеку, потом в закрытые веки.

Дрожа всем телом, Рита прижималась к нему, потому что в эту минуту не способна была ни на что иное. И еще потому, что желала сейчас Винса так, как никогда ни одного мужчину.

— Я сделаю все, что ты захочешь, только скажи, — негромко произнес тот.

— Мне нужно...

— Да? Говори.

Рита села на постели, рывком стянула с себя майку и сдвинула вверх лифчик, не тратя времени на то, чтобы снять их совсем.

— Я хочу ощущать на себе твои руки. Пожалуйста. Скорее!

Винс лег рядом с ней, обнял и принялся ласкать упругую грудь с напряженно сжатыми сосками. Рита с готовностью отдалась желанным прикосновениям. Но вскоре ей потребовалось большего. Толкнув Винса в плечо, она уложила его на спину, оседлала и почувствовала под собой нечто твердое и продолговатое: он тоже был возбужден.

Издав похожий на сдавленное рыдание звук, Рита прижалась разгоряченным центром своей женственности к находящемуся под ней выступу мужской плоти и принялась мощно действовать бедрами, стремясь добиться желанного трения. Винс, не переставая, ласкал ее грудь.

Взрыв наслаждения застиг Риту на вдохе, в мгновение ока забросив в какую-то иную вселенную, где только и можно было достичь вожделенного освобождения.

Когда все кончилось, он потянулся руками за спину Риты, разъединил крючки бюстгальтера и отбросил его в сторону.

— Лучше? — спросил он, укладывая Риту рядом с собой.

Бедняга! — пронеслось у нее в голове. Наверное, ему не терпится убраться отсюда подальше.

Она лежала, тяжело дыша и глядя на Винса снизу вверх. На ней остались только шорты и трусики, но они казались сейчас слишком тесными и раздражали ставшую чрезмерно чувствительной кожу. Поэтому Рита просто сунула пальцы под резинку шорт и стянула их вместе с трусами. Но, оставшись голой на чужой постели, она вдруг испытала прилив смущения. Ей захотелось спрятаться, раствориться, исчезнуть.

И почему все это не случилось с кем-нибудь другим?

Однако выбора у Риты не было. Оставалось лишь благодарить провидение, что рядом оказался Винс. Если бы вместо него пришлось иметь дело с Анитой и Рэддингом... От одной этой мысли можно сойти с ума!

— Меня чем-то напоили, — прерывисто пояснила Рита. — И вот результат!

— Знаю, дорогая. И мне очень неловко.

— Почему? Ты-то здесь при чем?

— А кто оставил тебя с этой мерзавкой? Рита положила голову ему на плечо.

— Обними меня.

— С удовольствием. Говори, что делать дальше.

— Да нет, я пока в порядке. Или почти. Хотя чувствую, что скоро снова начнется. Оно подкрадывается потихоньку, как хищник в джунглях, а потом внезапно набрасывается.

Винс коснулся губами ее волос.

— Разденься, — попросила она. — Может, все будет выглядеть более естественно, если ты тоже будешь голым.

— Ладно.

Он встал, снял рубашку, затем стянул брюки и трусы. Рита жадно скользнула по нему взглядом, на миг задержавшись на набрякшем и выпрямившемся члене.

— Снадобье и на тебя действует! — негромко заметила она.

— Прости, ничего не могу с собой поделать.

— Не извиняйся. Мне легче от сознания того, что не я одна здесь распалилась. — Фраза закончилась смешком, который сама Рита назвала бы истеричным. Она попыталась подавить внезапную вспышку веселья, но тут ее обеспокоило другое — новый наплыв желания. — Кажется, подступает! — сообщила она с дрожью в голосе. — Иди сюда, скорее...

— Уже здесь. И в полном твоем распоряжении.

— Я чувствую себя ужасно голой! — Это заявление вновь развеселило ее.

Она еще смеялась, когда Винс вытащил из-под нее покрывало, затем простыню. Укрыв Риту, он лег рядом и принялся целовать ее лицо, шею и открытые участки груди.

— Нет, нежность мне не поможет, — сдавленно произнесла она.

Откинув ненужную простыню, она взяла руку Винса и прижала к своему разгоряченному лону. Когда два искусных мужских пальца ловко скользнули в жаркое, влажное углубление между ее интимных складочек, с губ Риты слетел облегченный вздох. Желание нарастало в ней с каждой секундой. Вскоре оно обрушилось на нее ураганом.

Рита впилась в плечи Винса, ощутив, как мгновенно напряглись мышцы под ее ладонями. Закрыв глаза, она сжала кисть Винса бедрами. И пока его пальцы сновали между ее ног, она самозабвенно извивалась, покачивалась и приподнималась, стремясь добиться максимальной полноты ощущений. Наслаждение особенно усилилось, когда Винс слегка переместил руку, чтобы, не вынимая пальцев, помассировать основанием ладони самую чувствительную точку женского тела. Ощутив результат его действий, Рита громко вскрикнула от удовольствия. Через минуту глубины ее лона сковало сильнейшим спазмом, который стал источником бесчисленных волн блаженства, раскатившихся по всему ее телу.

Винс оставался с Ритой до самого конца, неустанно украшая палитру ее ощущений дополнительными ласками.

Под конец Рита раскинулась на подушках, тяжело дыша.

— Довольна?

— Пока да.

Винс хмуро смотрел на нее сверху вниз. Он был настолько зол, что едва сдерживал желание одеться, отыскать смазливую мерзавку, которая все это устроила, и свернуть ей шею.

Заметив, что Рита провела языком по губам, он участливо спросил:

— Хочешь пить? Она кивнула.

— Сейчас принесу воды.

— Винс, ты не обязан ничего делать... кроме того, что уже делаешь для меня. С остальным я справлюсь сама. — Рита села на постели, отчего-то вдруг засмущавшись.

— Ничего, мне не трудно, — ответил он. Ему действительно хотелось сделать для нее все, что только было в его силах, но вместе с тем он нуждался в некоторой передышке.