Я показываю ему видео, старательно умалчивая о том, как оно ко мне попало. Кэл по-дружески мне помог, я не сдам парня полиции. Арчер достает блокнотик, и я выкладываю ему все, что знаю о Нолане. Когда умолкаю, он прячет блокнотик в карман пиджака. В виновности Нолана он, похоже, не убежден, но обещает изучить видео и отсылает меня к родителям отрабатывать кощунственные магические приемы.

Предки справедливо предполагают, что совместная работа с Вероникой не удалась, и объясняют суть проблемы. Получается у меня плохо отчасти потому, что осваивать новую магию всегда непросто, да и применять ее я не желаю. Мама уговаривает попробовать снова, и я соглашаюсь, если она научит меня отправлять воздушные сообщения.

Мама уступает и по возвращении домой разрешает переписать толкование из своей Книги Теней. Разумеется, сперва я обещаю ничего не говорить бабушке. И это магия естественная, правильная настолько, что душа поет. Вот что завещала нам Средняя Сестра-Богиня – заниматься магией, гармонирующей с природой, а не перехватывать чужое дыхание и замораживать кровь.

Освоив азы нового способа связи, выпрашиваю у родителей разрешение навестить Джемму, хотя летнее небо уже темнеет. Теперь я смогу послать им сообщение, даже если что-то случится с телефоном: в итоге именно это и убеждает предков. Мама позволяет мне взять свою машину, и, едва получив ключи, я отправляюсь в путь.

Подъехав к дому Гудвинов, вылезаю из салона и иду к дому. Замираю у двери, боясь постучать. Я благодарна Джемме: ведь она заступилась за меня в больнице, – но и понятия не имею, как это отразится на отношении ко мне со стороны ее родителей. Оно потеплеет или станет еще прохладнее? В кармане гудит сотовый. Джемма интересуется, где меня черти носят, или Кэл проверяет, что все в порядке? Отвечать я пока не буду, это подождет. Я затаиваю дыхание и стучу.

Слышатся шаги, дверь открывается, и на пороге возникает миссис Гудвин. После секундного замешательства она приглашает меня в дом.

– Джемма у себя. Куда идти, ты знаешь. – Излишне сердечным тон не назовешь, но, по крайней мере, миссис Гудвин не напоминает, чтобы я не закрывала дверь в комнату ее дочери.

– Спасибо, миссис Г.! – говорю я и проскальзываю мимо.

Никогда мне не было так трудно подняться по лестнице. Я готовилась несколько дней, но даже не представляю, что сказать подруге. А ведь придется. Джемма видела, как я использую магию, и дала понять, что прекрасно все помнит.

Душу терзает чувство вины. Бабушка разозлилась бы, узнав, что я затеваю. Без раздумий и сомнений отправила бы меня на Совет, тем паче агент сейчас с нами.

– Ханна? – раздается голос Джеммы, после чего из ее комнаты доносится странный скрип.

В конце концов дверь отворяется. Костыли! Подруга опирается на них, наваливаясь всем телом, правая нога закована в ярко-розовый гипс.

На глаза наворачиваются слезы. Видеть Джемму здесь – в тысячу раз хуже, чем в больнице. Кошмарная ситуация становится еще реальнее.

– Господи, Джемма, прости меня!

– Я в порядке, – заявляет она, оглядев себя. – Тащи сюда свой зад. – Подруга закрывает дверь и переходит прямо к делу. – Как ты это сотворила? Ты остановила воду. Ты выгнула дверцу машины. Как?

Вопросы вполне ожидаемые, но я все равно в нерешительности замираю.

– Ханна, не отгораживайся от меня! – Джемма ковыляет к кровати, садится на нее и устраивает ногу на подушку. – Мы с тобой всю жизнь лучшие подруги. Ты можешь мне доверять.

– Суть не в том, доверяю я тебе или нет. Конечно, доверяю! – Опускаюсь на край постели и кладу локти на бедра. – А если правда подвергнет твою жизнь опасности… Не лучше ли ее не знать?

– Моя жизнь уже в опасности, – хрипло напоминает Джемма и показывает на сломанную ногу.

Я продолжаю смотреть на Джемму, и в глубине моей души что-то обрывается.

– Прости! – Новая волна боли накрывает меня с головой. Мечта у Джеммы одна. Она родилась для танцев, а сейчас карьера, ради которой моя подруга стольким пожертвовала, от нее ускользает. – Что говорят доктора?

– Не меняй тему.

– Я и не меняю.

Разве что чуть-чуть.

– Разумеется, ты хочешь ответов, но я пытаюсь определить, как их лучше тебе подать. Но твое состояние мне тоже интересно. Точнее, правда о нем, а не оптимистический вариант, которым ты кормишь родителей.

Джемма тянется к моей руке и крепко сжимает.

– Мне страшно, – чуть слышно шепчет она, и в ее глазах блестят слезы. – Мне спицу вставили, чтобы вытянуть сломанную ногу. Позже понадобится физиотерапия. К танцам я не вернусь как минимум до конца осени. Может, не восстановлюсь к просмотрам. А если я их пропущу, то и в хореографическое училище не попаду. Неужели о студии придется забыть?..

– Академку взять получится? – Я пытаюсь поддержать Джемму, но она плачет еще горше. – Эй, жизнь наладится! Если кто и способен полностью восстановиться, так это ты, – говорю я и пробую обнять лучшую подругу, но она вырывается.

– Хорош резину тянуть! – ворчит она, вытирая слезы. – Я должна понять, что происходит. Ты мутант? Телекинетик? А мысли читать умеешь? О чем я сейчас думаю?

Я смеюсь и закатываю глаза.

– Эй, я же не из комиксов.

Джемма поднимает бровь.

– Ты не ответила на мой вопрос. Ты умеешь читать мысли или нет?

– Нет, не умею. И двигать предметы на расстоянии тоже. И вообще…

– Но ты способна кое-что сделать, – настаивает Джемма. – Я сама видела.

Желание смеяться тотчас пропадает. Подруга терпеливо ждет ответа, а я гадаю, что сказать. Я мысленно слышу устрашающе-строгий голос леди Арианы: она годами напоминала ковену, что случится, если о нас узнает хоть один регуляр. В голове уже раздаются постоянные напоминания родителей: нельзя говорить никому, включая и Джемму. Детектив Арчер сегодня предупреждал, что опасно терять бдительность даже на секунду. Я просто не могу раскрыть ей наш секрет.

Однако бесполезно отрицать, что Джемма теперь стала частью секрета. Вряд ли Охотник был в курсе, что она едет со мной в машине, но это не отменяет того факта, что она из-за него пострадала. Разве можно рассчитывать, что Джемма себя защитит, если она не представляет, с кем или с чем имеет дело?

Я вытягиваюсь на кровати и разглядываю девушку, которую с самого детства считаю лучшей подругой. Она единственная, кто знает меня лучше Вероники. Или узнает, стоит мне раскрыть ей последний секрет.

– Ты веришь в магию? – Вопрос повисает в разделяющем нас воздухе, и я не верю, что делаю этот шаг.

Джемма молчит, будто определяет, насколько я серьезна или до сих пор шучу о героине комиксов. Словно размышляет, не тест ли это, а если тест, какой ответ поможет ей получить желаемое.

Наконец – наконец! – пауза прерывается.