мы пришли к решению допустить существование лишь двух основных влечений: Эроса и влечения к разрушению ‹…›. Целью Эроса является установление новых и больших единств, следовательно – сохранение, это и есть установление связей. Целью другого влечения является противоположное – разрывать связи, следовательно, разрушать» (Freud, 1985a, p. 8; курсив мой. – Б. Р.).

Какова, следовательно, роль влечения к смерти, чья активность призвана разъединять и разрушать связи в терапевтической работе, которая должна соединять и связывать, потому что именно это и выражает потребность Я, потребность экзистенциального порядка – связывать для того, чтобы защитить собственное единство? В связи с этим возникает вопрос: может ли влечение к смерти иметь в диалектике психической работы иную функцию, нежели сложность и препятствие, которое необходимо преодолеть? Что касается препятствия, то эта роль является очевидной, но мы полагаем, что вопреки всем кажущимся противоречиям влечение к смерти и ее различные проявления играют положительную роль при проработке конфликтности наших пациентов. В связи с этим следует вспомнить, что Фрейд ввел теорию влечения к смерти в статье «По ту сторону принципа удовольствия» в связи со своими размышлениями, касающимися психической проработки повторения как способа овладеть различными ситуациями, травматическими в том числе. Не отрицая – даже напротив – роли повторения в психической работе, мы считаем, что в данном случае по причинам, которых было бы излишне повторять, акцент необходимо делать на связи между повторяемостью и влечением к смерти. Есть еще другое психоаналитическое понятие, которое играет промежуточную роль и которое указывает на подобное включение влечения к смерти в психическую работ у, – отрицание.

В действительности отношения между отрицанием и влечением к смерти для Фрейда были несомненны, что он утверждает в статье 1925 года об отрицании. Заметим попутно, что теория отрицания появилась лишь (можно ли сказать, что она не могла быть сформулирована?) к 1920 году, то есть после введения в психоаналитическую теорию концепции влечения к смерти. Вот что пишет Фрейд: «Суждение представляет собой целесообразное дальнейшее развитие включения в Я, первоначально следовавшего принципу удовольствия, или выталкивания из Я. Его полярность, по-видимому, соответствует противоположности двух предполагаемых нами групп влечений. Утверждение (как замена соединения) принадлежит Эросу, отрицание (наследие выталкивания) – к деструктивному влечению» (Freud, 1985b, p. 138–139; курсив мой. – Б. Р.). Термином «принадлежит» Фрейд отмечает отношение отрицания к влечению к смерти: такая «принадлежность» свидетельствует о более значительной, если не о решительной ценности влечения к смерти по сравнению с влечением к жизни в формировании отрицания во всех ее формах (отнекивание, проекция и др.). Все это говорит о том, что отрицание имеет отношение к влечению к смерти или же иначе – отрицание является выражением влечения к смерти.

Нам остается лишь отметить включение отрицания, и нам оно кажется значительным, в работе по психической переработке, перед тем как вернемся еще раз к другим триангулярным отношениям: влечение к смерти – отрицание – психическая работа. Мы лишь суммарно говорили о включении отрицания в психическую работу, и некоторые аспекты такой работы мы рассмотрим в деталях в другом месте (Rosenberg, 1981, 1982, 1984–1985).

А. Отрицание (отнекивание) при невротическом функционировании

Очевидно, что возвращенное вытесненное в виде отторжения бессознательного проникает непрерывно в предсознательное; однако, если то, что отвергается вновь инвестируется, оно может вновь вытесняться по тем же причинам, что приводило к вытеснению раннее. То, что может спасти отвержение от вытеснения, – это, как указывал Фрейд в «Метапсихологии» и в «Отрицании», стать отрицаемым. Таким образом, отрицание становится условием для интеграции отвергнутого в систему предсознательного/сознательного и, следовательно, условием для его проработки.

Один из примеров, приводимых Фрейдом, показывает аспект этого события: «Вы спрашиваете, кем может быть этот человек в сновидении. Это не мать»(Freud, 1985b, p. 135). Мы понимаем, что пациент проективно предполагает, что аналитик думает, что речь идет о матери, пациент хочет возразить аналитику. Мы сталкиваемся с конфликтом или хотя бы с эскизом конфликта, между пациентом и психоаналитиком, внутренний конфликт пациента проективным способом становится внешним конфликтом между ним и аналитиком. Отнекивание является всего лишь условием для процесса проработки, но также возможностью для субъекта принять внутреннюю конфликтность или хотя бы очертить этот процесс, который является началом проработки в анализе.

Б. Отрицание при психотическом функционировании

Мы увидели, что отрицание (отказ) является выражением влечения к смерти (кажущийся разрыв между Я и отрицаемым объектом…), сложнее увидеть, как отрицание может способствовать работе по психической проработке. Действительно, каким образом Я (предсознание-сознание) может развивать свое отношение с отрицаемым объектом, учитывая, что отрицание отщепило от него этот объект?

Мы видим, что в ситуации предшествующей отрицанию, психотический субъект поглощаем объектом, этот объект слишком сильно возбуждающий, он в некоторых случаях сильно нарушает функционирование предсознательного-сознательного. Именно посредством отрицания объект – источник возбуждения и тревоги исключен из поля Я, и таким образом обеспечивается момент передышки для Я, когда оно может восстановить свою функциональность и прорабатывать все то, что не является отрицаемым объектом. Отрицание функциональности также подобно защитной границе для Я и предоставляет ему объектный сектор, по отношению к которому он может проявлять свои способности к работе. Такая граница является естественным расщеплением с Я, которая всегда сопровождается отрицанием. Таким образом, у психотиков отрицание является условием, при котором Я психотиков может проявлять свои прорабатывающие способности, но этим ли все ограничивается?

Если вернуться к отрицаемому объекту, то очевидно, что если он является источником большого возбуждения, то это происходит по причине того, что он был чрезвычайно инвестированным объектом, следовательно, объектом капитального значения для Я. Мы не думаем, что лишь отрицанию удается лучше всего полное стирание столь значимого для Я объекта, без того чтобы не оставлять в бессознательном хотя бы ощущение нехватки, утраты, пустого места, сохраняющего в его пустотах, если можно так сказать, форму отрицаемого объекта. Нам кажется, что ощущение, соответствующее этому пустому месту, выносимо, лишь если происходит мазохистическая контринвестиция. Мы думаем, что любое отрицание сопровождается бессознательным переживанием мазохизма, который связывает и усмиряет бессознательное переживание пустоты отрицаемого объекта. Мы предполагаем также, что мазохистическое переживание, связанное с отрицаемым объектом, является также попыткой проработки, без которой психотерапия психотических пациентов, имела бы мало шансов на успех.

В. Бредоносная проекция в качестве прорабатывающего отрицания

Любая проекция есть отрицание, однако это отрицание, которое закрывает свое истинное лицо. При проекции достаточно часто отрицание принимает форму утверждения, предметом такого утверждения является другой: когда параноик заявляет: «Это он виновный», – он