— Он пригласил меня в кафе. Выпить.

— И сам выбрал вино. Верно?

— Да.

— Какое?

Допрос Штурминой уже, по сути, вел Лозинский, Гурову и Крячко оставалось лишь наблюдать за процессом со стороны.

— Он выбрал «Cheval Blanc».

— Это ваше любимое вино?

— Да.

Лозинский оттопырил третий палец и, чуть повернув голову в сторону сыщиков, спросил:

— Вы следите за ходом моих мыслей?

— Следим.

— Как по мне, так я наблюдаю какую‑то клоунаду, — фыркнул Крячко.

— Это лишь ваше ощущение, Стас, — улыбнулся Лозинский и заговорил быстрее: — Следите дальше. Мы опустим всю ту чепуху, которую говорил преступник, и перейдем сразу к первому поцелую. Вы ведь помните, как случился ваш первый поцелуй, Аня?

— Да, конечно.

— Он склонился к вам, и что вы почувствовали? В самый первый момент?

— Запах его парфюма.

— Точно. И что же это был за запах?

— Это был одеколон «Блэк».

— Ваш любимый?

— Да.

Лозинский победоносно оттопырил четвертый палец и произнес:

— Я думаю, комментарии излишни.

— А у меня сложилось впечатление, что вы просто подсказывали ей ответы, — парировал Крячко.

— Вовсе нет, Станислав. Я лишь отбросил всю лишнюю шелуху и вычленил главное. Те четыре «кита», на которые, как мы видим, опирался преступник. Он знал, на что опираться. И этого оказалось достаточным.

— Остается один вопрос, Андрей Борисович. — Гуров сунул руки в карманы и слегка качнулся на каблуках. — Как он все это выяснил?

— А вот это и для меня пока остается загадкой, — прищелкнув языком, признался Лозинский.

— Вы кому‑нибудь рассказывали обо всем этом, Анечка? — обратился к потерпевшей Крячко. — О своих предпочтениях? О прогулках в сквере? О вине? О парфюме?

— Она утверждает, что нет, — в очередной раз ответил за Штурмину ее личный психолог. — Но она может и не помнить этого. Так называемая «слепая память». «Мертвая зона». Я как раз пытался ее вскрыть, когда появились вы и…

— Но она рассказывала об этом тебе? — По губам Станислава мелькнула злорадная ухмылка. — Верно?

— Да. Мне Аня об этом, разумеется, рассказывала. Считаете меня сообщником преступника? Что ж… Это логично. Если хотите, можете меня даже арестовать. — И Андрей картинно протянул вперед сложенные между собой руки.

— Пока не стоит, — покачал головой Лев.

— Но город тебе лучше не покидать, — хмыкнул Крячко. — До поры до времени.

— Я никуда и не собирался. Мне, как и вам, хочется докопаться до истины. Изобличить преступника.

— Ты к нам в напарники набиваешься, что ли? Так это напрасно, психолог. Такая работенка не по тебе. Стрельба, засады и все такое… Мы не занимаемся круглыми сутками промывкой мозгов симпатичным дамочкам.

— В самом деле? А я думал, о такой возможности вы только и мечтаете, Стас…

Гуров снова собрался вмешаться, чтобы словесная перепалка между двумя мужчинами не вылилась в нечто большее, но в этот момент на пороге гостиной появился участковый Привалов.

— Там это… — Смотреть в сторону Штурминой младший лейтенант старательно избегал. — Товарищ полковник… Приехал эксперт из художественного отдела. Для составления фоторобота… И свидетели. Пять соседок. Они все здесь. В прихожей…

— Пусть эксперт проходит сюда, — распорядился Гуров. — Вы готовы помочь нам с описанием преступника?

Вопрос был обращен к Штурминой, но Анна продолжала сидеть молча. По ее щеке медленно катилась одинокая слезинка.

— Пять свидетельниц, вы говорите? — решительно поднялся с кресла Лозинский, одергивая на себе застегнутый на нижнюю пуговицу пиджак. — Колоссальный объем работы! Да, полковник? Ну ничего… Я помогу вам. Облегчу задачу. Идемте!

— Эй! Ты совсем обнаглел, психолог? — окликнул его Стас.

Но было поздно. Андрей бодрым шагом уже направлялся к выходу из гостиной. Столкнулся в проеме с сухощавым экспертом, лицо которого украшали рыжие тараканьи усы, посторонился, впуская его внутрь, и только после этого вышел в прихожую. Сыщики вынуждены были последовать за ним.

— Я убью его, — пообещал Крячко. — Клянусь, Лева! Выну ствол и… Суд меня оправдает, я уверен.

В тесной узкой прихожей столпились пять старушек, которых Станислав видел ранее на скамейке у соседнего подъезда, и с любопытством озирались по сторонам. Лозинский остановился напротив и бегло пробежался по их лицам.

— Смотрите и учитесь, Стас, — обернувшись к сыщикам, снисходительно бросил он Крячко. — Глядишь, пригодится в будущем. И тогда не придется все время иметь дело со стрельбой и засадами. Перейдете в своей работе на новый уровень. Более качественный и профессиональный.

— А в табло не хочешь? — по‑простецки предложил Крячко.

Андрей не стал ему отвечать. Его внимание вновь сосредоточилось на старушках.

— Дамы, минуточку внимания! Следствие располагает информацией, что к ограблению госпожи Штурминой причастен Василий Антонов из первого подъезда. Кто из вас видел его сегодня утром, прошу поднять руки.

Трое из пяти старушек, как по команде, вскинули правую руку вверх.

— Благодарю, — кивнул он с улыбкой. — Вы пока свободны. С вами обязательно свяжутся позже. — Дождавшись, пока три свидетельницы выйдут на лестничную площадку, Андрей снова обернулся к сыщикам: — Видите? Уже проще. Да? Никакого Василия Антонова из первого подъезда не существует. А значит, те трое просто хотели поболтать со скуки. Я сэкономил ваше время. Сейчас сэкономлю еще. — И он обратился к двум оставшимся свидетельницам: — Вы видели, как Анна Штурмина пришла вчера вечером с мужчиной?

— Я видела, — быстро закивала одна из старушек, грациозно заправляя седые пряди за уши. — И она тоже.

— Да, видела, — подтвердила подруга. — Мы вчерась сидели на лавочке, а они как раз…

— Прекрасно! — перебил ее Лозинский. — А вы видели, как час спустя тот же мужчина вышел, а затем вернулся обратно, но уже с товарищем?

Старушки коротко переглянулись промеж собой.

— Чего‑то такого я не припомню, — разочарованно протянула одна. — Может, я отвлеклась?..

— Конечно, отвлеклась, — живо отреагировала вторая. — Я еще тебе сказала: «Смотри, Степановна, опять он. Но уже с дружком». — Она горделиво выступила на шаг вперед. — Я видела, как это произошло. Сначала он вышел…

— Спасибо, — протянул ей руку психолог, и она машинально сделала то же самое. — Это очень ценная для нас информация. Но с вами мы тоже свяжемся позже. А пока вы свободны.