И на всем белом свете нет никого счастливее.

Из-за холодной половины лета вода не была такой теплой, как в прошлые годы, заходить в нее было зябко, а вылезать не хотелось. И уходить отсюда не хотелось, собираться домой они начали только в седьмом часу.

По дороге заехали в ресторан, отлично пообедали, домой вернулись сонные и почти сразу легли спать. Настя проснулась среди ночи от неприятной мысли, странно, что мысль посетила ее только сейчас. Сережа уверенно остановился у дома Лебедевых, хотя дом ему Настя не показывала.

Стало муторно, тоскливо, и Настя попыталась отогнать мысль. А потом тихо поднялась, спустилась на кухню, воровато открыла рабочую Сережину сумку, которую муж по привычке бросил у входа.

Бумаги в сумке были, а пачка денег исчезла.

Тут ей стало противно и стыдно от собственного поведения. Сережа прав, ее ничто не учит.

Настя вернулась в постель и вскоре незаметно заснула.

Завернутый в целлофановый пакет пистолет лежал в ящике прикроватной тумбочки. Виктор Федорович иногда выдвигал ящик, трогал пистолет и брезгливо отдергивал руку.

— Папа! — постучал в дверь Слава. — Завтракать будешь?

— Не хочется пока, — Виктор Федорович отошел от тумбочки. — Зайди!

Сын постоял у открытой двери, подвинул стул, сел.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— С чего бы это? — поморщился Виктор Федорович. — Нормально я себя чувствую.

— Какой-то ты… расстроенный.

Виктор Федорович опять поморщился. Закрыл дверь и уселся напротив сына.

— Ты давал Ирине свой номер телефона?

За пару месяцев до убийства Ира не знала номера телефона Славы. Это было в мае, кажется. Виктор Федорович приехал на дачу, потому что очень по Ире соскучился, но к себе в дом так и не зашел и все время провел с ней. Он тогда впервые за несколько лет забыл телефон дома, Алина на даче еще не жила, ему хотелось, как обычно, позвонить сыну, но позвонить он не мог — Ира знала только мобильный Алины.

Он тогда позвонил на городской и разговаривал с Алиной.

— Нет, — наморщил лоб Слава. — Не припоминаю.

— Вот и я не припоминаю, — покивал Виктор Федорович.

Ему хотелось рассказать, что он нашел пистолет, но с этим он почему-то тянул.

— Ты знаешь, — Слава помолчал, словно взвешивал, стоит ли об этом говорить, и сказал совсем тихо: — Пистолет мог видеть Сергей.

— Какой Сергей? — машинально спросил Виктор Федорович.

— Зять Берестовых, — недовольно поморщился Слава. — Он тогда вернул дрель, которую ты давал Ирине. Я с Илюшкой во дворе играл, а Сергей зашел в сарай. Дрель потом лежала рядом с тем ящиком, где… В ящик я после этого не заглядывал, это я точно помню.

Дрель осталась у Берестовых, потому что Виктор Федорович чинил Ирине дверцу шкафа. Она собиралась вызвать плотника, но Виктор вызвался сделать сам. Это заняло минут десять, а забрать дрель он забыл.

Вряд ли Сергей отправился к ним на участок закапывать пистолет. Хотя… почему нет? Зашел на соседский участок, копнул у забора, и все дела.

— Когда… погиб Иван, ты сам пришел к Алине? — помолчав, спросил Виктор Федорович.

— Папа! — сжал губы Слава. — Я не хочу об этом говорить!

— Я тоже! — прошипел Виктор Федорович. — Только говорить придется!

— Это не имеет отношения к смерти Ирины!

— И все-таки!

— Я приехал к ней, потому что…

— Куда к ней? Она жила с матерью?

— Она жила в теткином доме, — неохотно признался Слава. — В деревенском теткином доме. Послушай, зачем мы сейчас об этом говорим?

— Назови адрес!

— Папа! Зачем?

— Назови адрес, — устало повторил Виктор Федорович.

Он и сам не понимал, зачем ему это нужно.

Впрочем, кажется, понимал.

Слава откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, словно вспоминая, помолчал и тихо назвал номер дома и улицу.

— Иди, Слава, — Виктор Федорович встал, подошел к окну. — Я сейчас спущусь.

Алина играла с Илюшей у бассейна. Увидев его, внук подбежал, Виктор Федорович подхватил его на руки.

— Давно встали? — спросил он Алину.

— В шесть, — улыбнулась Алина. — Как назло.

— Дети всегда так, — усмехнулся Виктор Федорович. — В сад и в школу не добудишься, а в выходные поспать не дают. Кстати, ты собираешься отдавать Илюшу в сад?

— Собираюсь. Я хочу, чтобы он умел общаться с детьми, а не только с мамой.

— Правильно, — похвалил он. — Человек — существо социальное, должен с детства жить с себе подобными. И с трудностями нужно уметь справляться, этому тоже учиться надо. А самая большая трудность в жизни — это уметь жить в социуме.

Илюша задергался, он опустил малыша на землю.

То, что ему предстояло, было неприятно, но необходимо.

Он должен отвести любые подозрения от своей семьи, а его семья — это сын и внук.

А если что… Он наймет Алине лучшего адвоката.

30 июля, воскресенье

Наконец-то после убийства соседки обстановка в семье выравнивалась. Слава и свекор, как раньше, легко друг над другом подшучивали, иногда спорили и оба старались дать возможность Алине отдохнуть. Она это ценила. Она давно научилась ценить любую заботу.

А еще, впервые после убийства, Алина смогла забыть, что в ее семье есть нечто, о чем нельзя говорить. Что произошло, то произошло, и нужно жить дальше.

— Если хочешь от нас отдохнуть, погуляй, — предложил Виктор Федорович.

Алина отказалась. Кроме как к матери идти ей было некуда, а к маме лучше идти с Илюшей, дать возможность повозиться с внуком.

В этот приезд свекор впервые показался ей прежним, каким был до убийства Ирины. Насмешливым, но по-доброму. Она знала, что человек он исключительно порядочный, ей и в этом повезло.

А в том, что Виктор Федорович понемногу отходит от смерти подруги, ничего странного не было. Время лечит. Во всяком случае, так принято считать.

— О господи! — сердито фыркнул Слава, откладывая планшет, с которым валялся в гамаке, читая новости. — Опять копаемся в своем прошлом! Сколько можно мусолить тему Октябрьской революции!

Алине тоже надоели бесконечные споры о событиях столетней давности. Что случилось, то случилось, а разговоры о том, как бы мы теперь процветали, если бы не случившаяся когда-то революция, были не только бессмысленны, но и вредны. Думать надо о том, как жить сейчас.

— А ты глупостей не читай, — посоветовал сыну Виктор Федорович. Свекор возился с Илюшей у бассейна.