- А тебя в позапрошлом году признали лучшим басом мира.

- Один раз! – он поднял палец кверху. – Так что счет «два -один» в твою пользу.

- По дочерям тоже счет в мою пользу, - улыбнулась Лола. - Разгромный – как говорит Шу. А что касается работы, то это все потому, что Гвидо прикрывает мою спину и занимается «Лолику»! У него новая муза, а у нашей одежды – расширенная размерная сетка.

Супруги Дягилевы дружно рассмеялись.

- И все же я не понимаю, как умудрилась уже трижды забеременеть! – вздохнула Лола, разглядывая свой живот.

- Четырежды, дорогая, четырежды. Хочешь, я расскажу, как это обычно происходит? – невинно поинтересовался Фёдор.

- Я не про физиологию!

- И я не про нее. Я про твое фирменное нетерпение. Как только я возвращаюсь после отсутствия домой – я не успеваю даже ахнуть. Как уже оседлан.

Щеки Лолы стали заплывать румянцем.

- Стыдно такое говорить женщине, которой вот-вот рожать!

- Прости, - он очень неубедительно изобразил раскаяние.

- Ма! Па! – забарабанили в дверь детские кулачки. Кажется, все разом. – Мы с Холли идем к морю!

- Хорошо! – дружно отозвались Лола и Фёдор.

- Выходите скорее!

- Хорошо! – снова отозвались родители. Но не двинулись с места, пока топот детских ног не стих. И лишь потом Фёдор встал и взял в руки большое красное полотенце.

Холли была, наверное, достопримечательностью всей Риги. Потому что миниатюрная чернокожая женщина с копной дредов была для балтийского города все-таки редкостью. Холли работала швеёй в одной из швейных мастерских «Метрополитен-Опера» и была одной из лучших в своем деле. Но в сорок пять у нее диагностировали деформирующий артроз кистей, и выполнять свою работу она уже не могла. Зато прекрасно ладила с Анной, которую Лола часто брала на работу. Так в семье Дягилевых появилась няня.

Теперь на попечении Холли было уже три принцессы.

Старшая, Анна, совсем не походила на свою бабушку, в честь которой ее назвали. Ни на отца, ни на мать девочка тоже не оказалась похожей. Она была копией своих дядей – жгучие черные глаза с ресницами кинодивы и копна буйных кудрей. Анна регулярно доводила до нервного тика отца, заявляя, что тоже станет хоккеистом. Девочка была и в самом деле непоседливой – и очень ловкой.

Вторая, Инна, как раз оказалась копией бабушки – хоть назвали ее не в честь нее. Светловолосая, глаза зеленые с легким голубоватым отливом, совсем не шумная, девочка больше всего любила рисовать и лепить. И была самой музыкальной из всех трех девочек.

Младшая, Жанна, очень походила на мать. В свои два с половиной года уже демонстрировала навыки прекрасного владения ножницами и была любимицей Гвидо. Самого же Гвидо обожали все три девочки.

- Слушай, я вроде бы тебя вытер, - руки мужа еще раз промокнули ее спину. – А вода откуда-то все равно бежит.

Лола аккуратно отступила назад, придерживая на груди полотенце. И задумчиво уставилась на лужу у своих ног.

- Значит, все-таки мальчик.

- Какая связь? Я что-то не понимаю.

- Ты же утверждал, что сын будет дисциплинированным и дождется, когда отец будет дома. Ну вот. Ты дома. Я рожаю.

***

- Ты придумала ему имя? - и снова то же бежевое одеяльце, в которое закутан младенец на руках у отца.

Они с самого начала договорились, что дочерей называет Фёдор, а сыновей – Лола. И вот настал, наконец, ее час.

- Ну, учитывая, что у всех наших детей есть удвоенная буква «н» в имени, - ответила Лола после зевка, - думаю, Геннадий будет подходящим вариантом.

- Или Иннокентий.

- Точно.

Она протянула руку и коснулась кончиками пальцев его локтя.

- Ты же знаешь, как мы его назовем…

Он повернул голову. В полумраке комнаты глаза его блестели.

- А твой отец? Он не будет против? Получается, мы назовем в честь моих родителей двух детей.

- Я с ним уже обсудила, - ее пальцы по-прежнему гладят его по руке. – Папа сказал, что это отличное имя. Для Льва Мишка-медведь - самая подходящая компания.

Фёдор снял руку с бежевого одеяльца и притянул пальцы жены к губам.

- Спасибо тебе, - а потом перевел взгляд на сына. - Добро пожаловать в прайд, Медвежонок.

Конец