L-поле! Пси-импульс мгновенно погас, связь оборвалась, но этого оказалось достаточно, чтобы под веками ярко запечатлелась картина того, что было снаружи.

Черный космос, бело-зелено-голубой диск планеты, занимающий три четверти обзора. Колокол саркофага с Осколком в металлической клешне огромного манипулятора. Длинный гофрированный тоннель, уходящий к исполинскому ободу Звезды. Вблизи орбитал оказался кольцевой конструкцией, колесом с тремя спицами, очень похожими на символ Стеллара. Огромный серебряный тор с круглым утолщением в центре, где сходились «лучи» и поверхностью, состоящей из сложных технологических надстроек.

Мы находились в непосредственной близости от Звезды – и это означало, что в ход вступал запасной вариант, куда более рискованный для меня лично – но никакого выбора не оставалось! Если космо таким образом хотят спровоцировать возможный «сюрприз» городских Инков, значит, нужно дать им это сделать.

Когда дверь в отсек с Ядром Стелларом отворилась, и координатор Звезды вошел в помещение –там уже стоял я. Во плоти, безоружный, со скрещенными на груди руками. Мощнейший азур-нимб Стеллара полностью экранировал мое присутствие и не должно было возникнуть вопросов, откуда я здесь взялся. Лучшее место для засады – возле пламени свечи, и координатор Звезды понимал это, раз решил сначала использовать проекцию-двойника.

Ожидал ли он меня увидеть? Узкое лицо с запавшими щеками и тонкой прорезью рта не отразило ни малейших эмоций оригинала. Голограмма командора остановилась, глядя на меня.

— Я требую немедленную личную встречу с командованием Звезды! – спокойно и четко произнес я, — В противном случае…

Я вскинул Десницу, спроецировал луч «Дезинтеграции» в черную границу внутренней полости Осколка и закончил:

— В противном случае экстрамерность будет разрушена и здесь повторится Сибирский Инцидент.

Расчет был очень прост – космо не допустят разрушения Осколка в непосредственной близости от Звезды. Да, после дезинтеграции мы окажемся в зоне действия L-поля, но имеются способы его нейтрализовать. Может повториться Сибирский Инцидент в миниатюре, у них нет и не может быть стопроцентной уверенности в безопасности персонала орбитальной станции. А жизнью своего чистого генофонда космо очень дорожат. Поэтому, после моего обнаружения, у тайного гранд-легата остается только один, совершенно очевидный вариант…

Поддельный командор смотрел на меня без всяких эмоций. Затем тонкие губы-иголочки шевельнулись, и я скорее прочитал по их движению, чем услышал:

— Принять приказ. Принудительно активировать когитор. Перехватить управление носителем.

Все произошло моментально, не оставив и шанса. Вспыхнула иконка Мико. Виртуальная помощница только успела ойкнуть, испуганно зажав рот ладошкой – но мое тело тут же одеревенело, я перестал ощущать его, оставшись безмолвным наблюдателем в собственном носителе, не способным даже поворачивать глазные яблоки.

Мико: Грэй, это приказ. Я ничего не могу поделать, прости…

— Провести синхронизацию, — произнесла голограмма командора. Сомнений больше не было – он обладал возможностями гранд-легата! Мико, вздохнув, печально покачала головой. Виртуальная помощница теперь шарила в моем разуме, чтобы слить всю подноготную Инкарнатора Грэя.

Я знал, что это произойдет. Готовился к этому моменту. Единственное, что я мог сейчас сделать – это не думать. Вообще. Запретить себе вспоминать о событиях, произошедших без наблюдения Мико. Забыть о словах Кастора, засаде Одержимых в Осколке и собственных планах. Взаимодействие Инков с системой Стеллара и исследования Одержимых подтверждали, что события, произошедшие в период отключения нейросети, теоретически можно скрыть.

Я также знал, что Прометей защитил информацию от подобного взлома. Прямо сейчас, вообще без моего участия должна была взорваться бомба, которая уничтожила личность Немезиды. Сможет ли гранд-легат обнулить гранд-легата, действуют ли директивы администраторов системы друг на друга? Мой предшественник обнулил себя, так что теоретически это возможно. Но на практике…

Мико: Грэй, это невозможно, но...

Нет. Нейропломба Прометея не сработала. Он прервал ее своей, на полуслове, как уверенный взрослый — ребенка. По гримасе и словам Мико я понял, что встретил кого-то, занимающего более высокую ступень иерархии в системе Стеллара.

— Изменение стандартных алгоритмов когитора с помощью нейропломб? – без выражения произнес координатор, — Стоп. Остановить синхронизацию. Прекратить передачу данных. Следовать за мной.

В его мимике наконец-то промелькнуло нечто человеческое. Не обращая внимания на сияющее Ядро в трех шагах, он развернулся – и пошел обратно, к точке входа в Осколок.

И я шагнул следом. Первые несколько движений были деревянными, скованными, будто сосредоточенная нейросеть подлаживалась под управление человеческим телом – но затем, с каждой секундой они становились все более ловкими. Пожалуй, когиторы действительно могли при необходимости заменить Инкарнатора, и наверняка существовали прецеденты, когда они делали это — вот только разглашение было полным табу системы Стеллара по вполне понятной причине — Инки бы начали искать способы избавиться от таких “помощников” ...

Мико: Грэй, все не так. Что же ты наделал…

Я молчал. Звенящая пустота в голове. Нейросеть сейчас была врагом – и она поняла мой настрой, замолчала, сосредоточилась на выполнении чужого приказа.

Транслокатор. После мягкой полутьмы экстрамерности резкий свет ослепил. Выход находился на внешней площадке черной глыбы Осколка, под низким серебряным сводом саркофага.

Здесь царила невесомость — ведь мы находились за пределами орбитала. И, вероятно, было адски холодно, потому что зрение слегка затуманилось, а ресницы заледенели. Саркофаг был герметичным, космо вскрыли его, но воздух внутри сохранился, потому что я мог дышать. Вокруг, тщательно сканируя, завертелись все те же дроны.

Потеряв вес, я воспарил, но пальцы Мико ловко схватили струну троса, натянутого от ограждения площадки и исчезающего в устье отверстия, ведущего в гибкую гофрированную трубу, которая связывала пойманный манипулятором ларец с Ядром и орбитальную станцию.

Голограмма шла впереди, опровергая все законы физики и не оборачиваясь. Я парил сзади — Мико неожиданно быстро приспособилась и направляла траекторию движения вдоль каната, используя руки и толчки ногами от ребристых соединений тоннеля. Пройдя трубу перехода, мы миновали промежуточную камеру. Здесь под шипение и лязг толстенных шлюзовых люков вернулась гравитация. Мы оказались в огромном ангаре с сомкнутой зубчатой пастью гермозатвора. По серебристому металлу бежали полустертые алые буквы на трех основных языках Утопии, а справа и слева виднелись посадочные стапели со стреловидными силуэтами боевых флаингов в раскраске и символике Звездного Флота. Пять штук – стандартная эскадрилья.