— Хорошо, — говорит он. — Хорошо, мы его проверим. Я согласен — такие совпадения заслуживают внимания.

— Спасибо.

Я уже собираюсь встать, но детектив Томас снова смотрит на меня, и на его губах читается вопрос.

— Доктор Дэвис, одно уточнение. Вы сказали, что этот человек…

Томас смотрит на листок перед собой, но он чистый. К горлу у меня подкатывает желчью раздражение.

— Берт Родс. Запишите, будьте любезны.

— Верно, Берт Родс. — Томас царапает имя в уголке листка, дважды обводит кружочком. — Вы сказали, возможно, он нападает на девочек, которые вам знакомы…

— Да, не исключено. Он признался, что в курсе, где у меня офис; может, потому Лэйси и похитил. Может, он за ним наблюдал и увидел, как Лэйси оттуда вышла. Может, он и тело в переулке оставил, поскольку надеялся, что я его там найду, замечу отсутствующий браслет, сделаю выводы. И буду вынуждена признать, что девочки до сих пор умирают из-за…

Я останавливаюсь, сглатываю комок. И заставляю себя произнести:

— Из-за моего отца.

— Хорошо, — говорит он, ведя карандашом вдоль края листа. — Хорошо, такая возможность существует. Но в чем в таком случае связь между вами и Обри Гравино? Откуда вы ее-то знаете?

Я смотрю на него и чувствую, что краснею. Вопрос совершенно законный, отчего-то я не удосужилась самой себе его задать. Я была на кладбище непосредственно перед тем, как обнаружили тело Обри, и это могло быть совпадением, пока исчезновение Лэйси сразу за порогом моего офиса не вывело все на совершенно новый уровень. Однако что касается реальной связи между Обри и мной… тут мне в голову ничего не приходит. Я вспоминаю, как впервые увидела ее лицо в новостях, как оно показалось мне смутно знакомым, будто я где-то его уже видела, возможно, во сне. И просто списала все на еженедельно проходящий через мой кабинет поток девочек-подростков, которые все выглядят одинаково.

Вот только в этом ли одном дело?

— С Обри я не знакома, — вынуждена я признать. — Никакая связь мне в голову не приходит. Но я еще подумаю.

— Хорошо. — Томас кивает, не отводя от меня пристального взгляда. — Хорошо, доктор Дэвис, и спасибо, что пришли. Мы обязательно исследуем то, о чем вы рассказали, и непременно сообщим вам, если что-то удастся выяснить.

Резко поднявшись со стула, я направляюсь к выходу. Теперь кабинет пробуждает во мне клаустрофобию — закрытая дверь, закрытые окна, наваленные повсюду бумаги… Мои ладони вспотели, сердце громко колотится в груди. Я поспешно подхожу к двери и берусь за ручку, чувствуя, что внимательный взгляд детектива Томаса не прекращает сверлить мне спину. Ясно, что моему рассказу он не слишком доверяет; учитывая весь драматизм сказанного, оно и неудивительно. Однако, явившись сюда со своей теорией, я рассчитывала по крайней мере направить на Берта Родса луч прожектора, чтобы полиция внимательно за ним присматривала, а ему сделалось трудней прятаться во мраке.

Вместо этого я чувствую, что луч теперь направлен прямо на меня.

Глава 26

К тому времени как я возвращаюсь домой, уже вечереет. Когда я вхожу внутрь, установленная сегодня сигнализация дважды пищит, отчего паника пронзает меня, точно током. Закрыв за собой дверь, я немедленно опять включаю сигнализацию, установив уровень звука на максимум. Потом обвожу взглядом свой дом, тихий и неподвижный. Как я ни стараюсь, во всем чувствуется присутствие Берта Родса. Звук его голоса эхом отдается в пустом коридоре, темные глазки взирают на меня из-за каждого угла. Я даже чувствую мускусный аромат пота с нотками алкоголя, который утром тянулся за ним, пока он бродил по моему дому — трогал стены, обследовал окна, вновь впрыскивая себя в мою жизнь.

Войдя в кухню, я присаживаюсь у стойки, кладу на нее сумочку и достаю оттуда пузырек «Ксанакса», который забрала из машины. Кручу его в руках, чуть встряхивая, прислушиваюсь к шороху перекатывающихся внутри таблеток. О «Ксанаксе» я мечтала с той самой секунды, как утром вышла из морга; с тех пор пролетело-то лишь несколько часов — я тогда сидела в машине, перед глазами стояло синее тело Лэйси, пальцы, в которых я держала таблетку, тряслись, — но с учетом случившегося после, кажется, целая жизнь прошла. Открутив крышку, вытряхиваю таблетку, тут же закидываю ее в рот и насухо проглатываю, пока не отвлек очередной звонок. Потом взгляд падает на холодильник, и я понимаю, что целый день ничего не ела.

Вскочив со стула, подхожу к холодильнику, распахиваю дверцу и прижимаюсь к холодной стали. Мне уже легче. Я рассказала полиции про Берта Родса. Не то чтобы детектив Томас выглядел особенно убежденным, но, что смогла, я сделала. Теперь они им займутся. Наверняка будут наблюдать за ним, за его передвижениями, его поведением. Томас будет знать, какие дома он посещает, и если в одном из этих домов пропадет девочка, он поймет. Поймет, что я была права, и перестанет глядеть на меня так, будто это я рехнулась. Будто это мне есть что скрывать.

Глаза останавливаются на остатках вчерашнего лосося. Я беру стеклянный контейнер, снимаю с него крышку и ставлю в микроволновку. Кухня быстро наполняется ароматами специй. Обедать уже поздно, будем считать это ранним ужином, а значит, я имею полное право на бокал каберне, под которое этот лосось вчера вечером так прекрасно шел. Подойдя к винному шкафу, до краев наполняю бокал рубиново-красной жидкостью, делаю большой глоток, потом выливаю в бокал все, что осталось в бутылке, а ее отправляю в мусорный контейнер.

Не успеваю я снова усесться у стойки, раздается стук в дверь — громкий, кулаком, так что я хватаюсь за сердце, — а затем звучит знакомый голос:

— Хлоя, это я. Уже вхожу.

Я слышу звук вставляемого в скважину ключа, негромкое пощелкивание, с которым движется язычок замка. Вижу, как начинает проворачиваться дверная ручка, и тут вспоминаю про сигнализацию.

— Подожди, — кричу я, устремляясь к двери. — Куп, не заходи! Обожди секундочку.

Добежав до пульта, вбиваю код за мгновение до того, как распахнется дверь. Когда это происходит, поворачиваюсь к входу и встречаю удивленный взгляд брата.

— Ты поставила сирену? — спрашивает он, стоя на коврике с надписью «Добро пожаловать!» и сжимая в руке бутылку вина. — Если хотела, чтобы я вернул ключ, могла бы просто попросить.

— Очень смешно, — улыбаюсь я. — Придется тебе все-таки теперь меня предупреждать, если надумаешь прийти. А то эта штука на тебя полицию напустит.

Нажав на кнопку, я жестом приглашаю его войти, а сама возвращаюсь к стойке и облокачиваюсь о прохладный мрамор.

— А надумаешь