На душе становится намного-намного-намного легче, ведь теперь у меня есть план.

В последний момент, раскрасневшаяся от быстрого бега влетаю Большой зал. Сейчас здесь не столь многолюдно, как утром. И все же адептов намного больше, чем я ожидала.

Одних боевиков только человек пятнадцать. Четыре некроманта, среди которых наш Тамбертон-Экрю и Даяна Кранк. Трое проклятийников вместе с Мандрейдж. Берки и еще четверо призывателей из наших, да шестеро ведунов-артефакторов среди которых криво улыбается Эн Финч — блондинка номер два. Занятно, чего это она такая загадочная. И жалко, что Жак Даманн не с ними.

Все кучкуются по факультетам, кроме Гаса и Гейл, которые стоят наособицу, но отчего-то нет ни одного преподавателя или декана. Словно бы мы и вовсе одни во всем Большом зале. На меня мало кто обращает внимание, оно целиком и полностью приковано к пустой пока сцене.

Подхожу к друзьям именно в тот момент, когда откуда-то, вопреки ожиданиям, из-за наших спин появляется Ридрих Ронн Первый.

Император один. Ни охраны, ни придворных магов, ни даже нашей ректорши с ним нет. Он все в тех же простых джинсах и черной толстовке, в которых предстал перед нами впервые. Никакого пафоса или торжественности. Просто еще один адепт в зале.

Останавливается прямо напротив нас, буравит меня проницательным взглядом неожиданно черных для платинового блондина глаз:

— Я за вами некоторое время наблюдал, — говорит вроде бы всем, но продолжает смотреть на меня и… вдруг улыбается приятной мальчишеской улыбкой.

«Симпатичный. Даже жаль, что император…» — вихрем проносится в моей голове единственная мысль. Ой!

Ридрих Ронн неожиданно мне подмигивает и идет дальше, вглядываясь в лица притихших разом адептов. Затем кивает удовлетворенно и снова садится на край сцены перед тем, как продолжить свою речь:

— Вы все одаренные маги, и многим без сомнений суждено стать великими архимагами. Сложно вот так сходу определить, кто из вас больше подходит на роль императорских Лучей. Поэтому я призвал на помощь чистую белую магию, которая поможет выявить тех кандидатов, кто не предаст меня ни при каких обстоятельствах.

Переглядываемся с Гейл. Гас что-то едва слышно бурчит себе под нос.

— Господин Тамбертон-Экрю у вас есть ко мне вопросы? — взгляд Ридриха Ронна упирается в нашего друга.

— Я… — некромант явно растерян, но затем собирается и отвечает таким же прямым взглядом человека, которому нечего скрывать или бояться. — Не сочтите за дерзость, Ваше императорское величество, но как это возможно? Истинно белая магическая энергия в чистом виде конфликтует с темной, к которой мы все здесь относимся.

— Вижу сомнения в ваших глазах, — обращается император ко всем присутствующим. — Напомню, что у рода Ронн свои секреты, а у менталистов свои способы, — Император говорит с прежней полуулыбкой на красивых губах, но его взгляд становится жестким и непроницаемым. — Не сомневайтесь в достоверности моих методов.

Руку поднимает Энн Финч. Она выглядит напуганной больше, чем нужно.

— Слушаю, госпожа Финч? — Ридрих Ронн тут же дозволяет ей высказаться.

Удивительно, как он успел выучить нас всех по именам. Или читает прямо в сознании? Ой!

— В-ваше императорское величество, — с запинкой начинает ведунья. — А что будет если… если… — она на глазах заливается краской и комкает подол короткой форменной юбки.

Улыбка императора становится чуть шире и плотояднее.

— Ваши, хм… матримониальные мысли насчет меня никак не повлияют на ход дела, госпожа Финч, — поддевает ее Ридрих Ронн, окончательно смущая девушку.

Ох ты ж! Вон оно что! С Маклюсом не срослось, с Аресом не вышло, так мы еще выше нацелились? Вот это амбиции! Многозначительно смотрю на Мандрейдж, и подруга отвечает понимающим взглядом.

— А если серьезно, — продолжает император. — Вам не стоит бояться проверки. Даже если вы ее пройдете, ничего страшного не случится.

— Нас не казнят? — выкрикнул кто-то из боевиков.

— Если бы я приказывал казнить каждого только за помыслы дать мне в морду, господин Луардэ, я бы давно остался без придворных, — усмехается Ридрих Ронн. — Я не наказываю подданых за несовершенное преступление, особенно если его можно легко предотвратить простым разговором. Вам действительно нечего бояться, господа будущие маги. Еще вопросы?

— Мы хоть и будущие, но уже все-таки маги, Ваше императорское величество, — поднял руку высокий проклятийник. — Почему вы без охраны? Что если среди нас окажется недоброжелатель, а вы беззащитны!

— А кто вам сказал, что я сейчас без охраны и, тем более, беззащитен, господин Аранбридж? — удивляется Ридрих Ронн.

— Простите, не подумал, — смущается парень, краснея до воротника белой рубашки.

Больше вопросов нет, и император переходит к сути:

— Еще утром я планировал провести второй этап здесь и сейчас, но изменил свое решение, когда увидел, как вы старались на экзамене. Будет лучше, если те, кого я выберу, хорошенько отдохнут и явятся во дворец завтра. Хотя нет… послезавтра. Сегодня вечером вы празднуете, полагаю?

Особенно согласный гул раздается со стороны боевиков.

— Ну что ж, приступим.

Ридрих Ронн легко спрыгивает со сцены и останавливается перед нами, протягивая руку, словно ловит капли дождя. Лицо напряженное, взгляд направлен внутрь себя, это заметно даже со стороны.

Ему трудно! Но что же такое он делает, я не чувствую никаких искажений магического поля?

По виску императора стекает капелька пота, и он прикрывает глаза. В этот миг над его ладонью формируются маленькие сгустки света. Они слегка напоминают моих ка’ардачей-огоньков, но меньше по размеру в несколько раз и источают нестерпимое сияние, от которого режет глаза.

Один-другой-десятый. Огоньков получается столько же, сколько выпускников в большом зале. Они собираются в маленький вихрь, кружатся. Император снова смотрит на нас, сдув упавшую на глаза челку, после чего подбрасывает шарики. Подчиняясь его воле сгустки чистой светлой магии разлетаются по залу, и каждый находит свою жертву.

То есть цель.

Настороженно смотрю на тот, что предназначен мне. Что он покажет императору? Что-то мне не верится, что Ридрих Ронн вот так запросто открыл нам все свои тайны. Ой!

Ощущая пристальное внимание со стороны сгустка, стараюсь думать «чуть громче»: «Хоть бы меня выбрали! Черный диплом темного магистра — моя цель. Всегда мечтала работать во дворце. Все пять лет старалась изо всех сил, не вылезала из библиотеки, жертвуя личной жизнью. Даже Гас встречался с девушками, а я — нет».

Шарик неожиданно лопается, рассыпаясь золотыми искорками, которые тут же тают. И что это значит? Это хорошо или нет? Подавляю в зародыше промелькнувшую мысль позже спросить об этом у светлого.