– Вы знаете мое имя! И моего отца! Кто он?

– Куда более древняя и могущественная сущность, чем я. – Женщина ускользнула от прямого ответа и повернулась к Фенрис. – Твое имя открылось мне, едва ты приблизилась к моему источнику. Так происходит с любым живым существом. Волчица, которая принесла тебя сюда, знает, что я не могу отказать в помощи тому, кто обращается ко мне, а у тебя есть средство, чтобы помочь ей.

Женщина наклонилась к Сьюзен, и та взвизгнула: из прозрачной руки высочил угорь, острыми зубами перекусил ремни сначала на запястьях, потом на лодыжках девушки, стремительно развернулся и пропал в теле водяной, кристально-чистом и совершенно пустом с виду.

– Уф-ф! – выдохнула Сьюзен, передернула плечами и попыталась встать, но окаменевшие ноги так свело судорогой, что она могла лишь стоять на четвереньках, всхлипывая от боли и дожидаясь, когда та пройдет.

Женщина снова протянула руку, и Сьюзен шарахнулась. Но никакой угорь не появился, просто рука легко скользнула вдоль Сьюзен. Между прозрачной ладонью и телом девушки возник влажный туман, который мелкими капельками оседал на одежде и коже. Сьюзен почувствовала холод – не ледяной, а приятный, будто прохладная мамина ладонь легла на лоб, горячий от лихорадки. Ноги сразу разогнулись, спина перестала болеть, руки задвигались так, словно никто их не связывал.

Сьюзен встала и по какому-то наитию поклонилась водяной:

– Спасибо вам, э-э-э… Как ваше… кто вы… как мне вас называть?

– В незапамятные времена смертные назвали мои воды Источником Морсенны, – ответила та и тоже поклонилась. – Морсенна – вполне приятное имя. Ну как, вынешь меч? Звездное железо проникло в кровь волчицы, с каждой минутой яд действует все сильнее.

– Да. – Сьюзен подошла к волчице и остановилась, содрогаясь от страха: до чего же огромная тварь, какая пасть, клыки!

Ночью в саду за домом на Милнер-сквер она не успела разглядеть ее как следует.

Превозмогая страх, Сьюзен сказала волчице отчетливо и громко:

– Если я выну из тебя меч, ты отпустишь меня?

Та медленно помотала головой: «Нет». Ее глаза потускнели, десны обметал желтоватый налет, на языке белели клочья пены.

– Она не может противиться тому, кто подчинил ее своей воле, – раздался голос Морсенны. – Так ты вынешь меч или нет?

Сьюзен только кивнула, боясь, что голос изменит ей, сглотнула и подошла к ляжке зверя, пытаясь придумать, как ей быть. Меч вошел глубоко, по самую рукоятку, вытащить будет нелегко. Но если она сразу помчится к лесу, вон туда, где дубы стоят особенно тесно… Если она успеет проскользнуть между ними, волчица, быть может, не достанет ее в такой чаще… к тому же у нее будет меч, которым она сможет тыкать зверю в нос, если понадобится… правда, по пути сюда деревья ничуть ей не мешали…

– С каждой минутой яд действует все сильнее, – напомнила Морсенна.

Сделав глубокий вдох, Сьюзен обеими руками вцепилась в меч и дернула изо всей силы, но никакого сопротивления не ощутила – клинок вышел из раны легко, словно из промасленных ножен. Инерция рывка швырнула Сьюзен назад, она споткнулась о каменный бортик и полетела в воду. От неожиданности она сначала погрузилась с головой, потом стала барахтаться и вытолкнула себя на поверхность.

* * *

– Черт подери! – воскликнула Вивьен. – Волк покинул шоссе. Тормози!

Мерлин прижался к обочине и встал там, где за оградой к шоссе примыкало недавно скошенное поле – на нем еще лежали валки сена. Солнце вставало, машин на дороге становилось все больше, но ехали они в основном на юг, то есть во встречном направлении.

– Они к западу отсюда, совсем близко, – продолжала Вивьен. – Фенрис теперь идет, а не бежит, значит твой меч работает. Пойду взгляну на то место, где волк ушел в поле, – это недалеко, ярдах в пятидесяти-шестидесяти отсюда.

– Давай быстрее, – отозвался Мерлин. – Нам вообще не надо здесь стоять, а то кто-нибудь заметит. Это последнее, что нам сейчас нужно.

Он вышел из автомобиля и открыл капот – пусть люди думают, что у них поломка, а не задаются вопросами о том, кто они такие и что здесь делают. Вивьен перелезла через ограждение и углубилась в поле. На скошенной траве, точнее, на стерне явственно просматривались волчьи следы. Конечно, это были не те отпечатки, которые оставляют настоящие волки. Просто трава кое-где была примята до гладкости. Человек неподготовленный растерялся бы, увидев такое. А если бы клевер не скосили и волку вздумалось бы в нем отдохнуть, после него остался бы ровный гладкий круг.

Вивьен прошла по следу ярдов сто, прикидывая расстояние между отпечатками. Кое-где попадались пятнышки крови, неразличимые для глаз простых смертных, но не такие крупные и частые, как надеялась Вивьен.

Она уже повернула назад, к дороге, когда к обочине, где стояло их такси, подъехал полицейский «Ровер-3500» с включенными проблесковыми маяками, но без сирены. Дверцы машины распахнулись, из нее вышли полицейские.

Мерлин стоял, склонившись над капотом. Когда «ровер» подъехал, он не распрямил спину, чтобы поздороваться с полицейскими, а наоборот, присел и потянул из кобуры на щиколотке «беретту».

Вивьен видела, как полицейские достали револьверы и, положив руки на распахнутые дверцы «ровера», прицелились. Она сорвалась с места и бросилась бежать, набирая в грудь воздух.

Глуховатое «пам-пам» «беретты» 25-го калибра долетело до нее секундой позже оглушительного «ба-бах» полицейских «смит-вессонов» 38-го калибра.

Мерлин выстрелил дважды, высунувшись слева от машины, переметнулся на правую сторону и выстрелил еще два раза. Посыпались осколки, полицейские пули разнесли заднее стекло такси и покрыли звездами трещин переднее, но Мерлина даже не зацепили.

Короткая перестрелка стихла.

Упав на живот, под прикрытием такси Мерлин пополз к «роверу» – посмотреть, что там. Один полицейский лежал на земле. Мерлин пополз дальше, готовый продолжать стрельбу, если понадобится. Но второй человек в форме тоже распростерся рядом с машиной. Мерлин вскочил и бросился вперед. С другой стороны к полицейским подбежала Вивьен, пинком отправила под машину чей-то револьвер и склонилась над одним из лежащих, чтобы оказать ему первую помощь.

Мерлин склонился над вторым. Это оказалась женщина. Она лежала на спине, прижав ладони обеих рук к горлу. Между пальцами струилась кровь. В глазах женщины Мерлин увидел не страх и даже не боль, а сильнейшее удивление.