Хотя именно так мне и хотелось с ней поступить, но какие бы чувства меня не обуревали, мысль, высказанная Грине, была вполне логичной, следовательно, так и нужно будет поступить. Он оценивающе на меня посмотрел, хмыкнул, и, кивнув, довольно резво умчался за подмогой, не забыв закрыть за собой дверь.

— Отлично, а теперь поговорим, — она вздрогнула, вызвав при этом чувство брезгливости и отвращения. То же мне крот в подземелье. План то не блещет умом, а реализация и того хуже. — Что это такое? — я кивком головы указал на макет.

— Я не знаю. — Она прямо посмотрела на меня. Шок от происходящего начал снова улетучиваться. Вот ведь упрямая дрянь.

— Можем продолжить игру в равновесие, заканчивающееся увлекательным полетом. — Ровно проговорил я, прикрывая глаза. Усталость резко начала накатывать, как и осознание того, что все уже действительно практически закончилось.

— Это артефакт.

— Уже интереснее. И для чего он нужен?

— Он глушит систему. На время или нет, мне не известно. Это я приказала Софье найти недостающие детали в подвале, согласно предоставленного заранее списка. Но я не знаю, как он работает. Мне лишь предоставили его схему. Активировали его за пределами школами.

Уже знакомый гул в голове начал заглушать слова женщины, а очертания комнаты поплыли перед глазами. Как же не вовремя. Я старался стоять прямо, не показывая изменений в своем состоянии начинающейся колоться секретарши.

— Нападения были не только в школе? — кровь застучала в висках, а звук биения собственного сердца заглушал все вокруг.

— Я не знаю. Моей единственной задачей было забрать книгу, ликвидировав директора и сгруппировать остальных, раздав данные учеников, чьи кланы так или иначе пересекались с императорской семьей.

— Отличный план, особенно мне понравилось про возможные пути отхода, которых нет. Вы, идиоты заперли здесь сами себя, — перед глазами отчетливо встал образ Викентия, сменившееся образом матери. Вода. Она повсюду. Во мне. В воздухе. В женщине.

— Я больше ничего не знаю, я всего лишь выполняла инструкции, — она попятилась, упираясь спиной в ножку стола, которая от сильного давления подломилась. От падающей столешницы и всего содержимого на ней женщина довольно ловко увернулась, резко при этом вскакивая на ноги.

Как-то отстранённо глядя на ее действия, как в замедленной съемке, я понял, что не знаю, как отключить нахлынувший и усиливающийся наплыв дара, но где-то на грани сознания интуитивно понял, что могу им управлять, словно кто-то переключил рубильник, давая мне право на небольшое и локальное управление этой стихией. Две мощные плотные струи воды, вырвались из моих рук и на манер прочных жгутов оплели рванувшую к выходу воблу. Два резких движения руками, и они притянули визжащую, переходящую на ультразвук, женщину поближе ко мне. Сейчас я видел все довольно четко, словно мое зрение улучшилось в несколько раз. А мысли были плавными и тягучими, как вода.

Я увидел, что жгуты подпитываются не только мной, собирая влагу из воздуха, а также из тела секретарши, видимо, вызывая у нее ни с чем не сравнимую боль.

— Наверное, ты больше ничем не можешь мне помочь. — Резкий взмах и два потока воды буквально выносят ее из окна, распадаясь на каскад капель, отпуская ее в свободной полет, как я ей и обещал. Вряд ли она знает большее, ей заплатили, она согласилась. Никто не станет раскрывать всех карт перед такой дурой, а организатор всего этого явно не идиот.

Некоторое время я стоял не шевелясь, глядя на образовавшуюся радугу возле моего окна, блеснувшую в свете упавшего, но продолжающегося светиться макета, потом тряхнул головой, прогоняя наваждение и обессиленно падая на пол. Правую ногу свело судорогой, а в голове что-то напряженно пульсировало. На пол упала капля крови, и я, спохватившись, ухватился за нос, пытаясь остановить кровотечение. Никогда раньше дар не просыпался во мне дважды в сутки, и о таких последствиях его частого пробуждения мне никто не сообщал. Нужно вставать, потому что, что-то мне намекает, что еще ничего не закончено и нас еще могут ждать те самые неприятные сюрпризы, о которых Гриня говорил.

Глава 21

Поднявшись с пола и подобрав автомат, я пошатываясь направился к двери, но не успел дойти, как она распахнулась и в комнату вошел Васильев Игнат Сергеевич, в сопровождение бледного Грини. Оглядев комнату, меня, задержав взгляд на модели устройства, он подошел к окну и выглянул наружу. Долго рассматривал ночной пейзаж, затем повернулся ко мне.

— Идиот, — резюмировал Игнат, поморщившись. — Чем ты думал, когда так делал?

— Она убила мою мать, — тихо проговорил я, разглядывая лицо этого сурового мужика, который преподавал у нас основы комплексных заклятий, являясь при этом весьма сильным магом.

— Я не про исход вашей «беседы», — Игнат не сводил с меня тяжелого взгляда. — Эту дрянь нужно было допросить, прежде чем учить летать. Тут невысоко, значит, прежде чем уйти в окно, ей свернули шею.

— Она ничего не знала, — я набычился, хотя в голове все вращалось и звенело.

— Это ты так думаешь, — Игнат вздохнул. — Как бы заказчик не прятался, всегда остается след: искажение в голосе при разговоре, повторяющиеся слова… много чего. А ты вот так грубо… — Он покачал головой. А я продолжал на него смотреть. Да, я кретин, и я это прекрасно понимаю, но что мне было делать с так не вовремя проснувшимся даром? Самому в окно нырять? Или позволить этой необузданной силе разорвать меня на части?

— Откуда вы узнали, что сначала шея была сломана? — еле слышно спросил я.

— Я вижу, как она лежит, это раз, и второе, ты внезапно начал разбираться в том, что доблестно игнорировал в течении стольких лет, и сумел создать что-то кроме грубых потоков силы? Считай, что я посмеялся, — Игнат больно ухватил меня за подбородок и долго разглядывал потеки крови на лице. — Мы с тобой позже поговорим, Савельев. Похоже, нам много о чем нужно будет говорить. А сейчас идите в главный корпус к остальным. Здесь все еще небезопасно.

— Еще не всех достали, Игнат Сергеевич? — напомнил о себе Гриня, кашлянув предварительно у Игната за спиной.

— Четверо где-то спрятались, — Васильев повел головой, словно у него затекла шея. — Мы пытаемся кого-нибудь живьем взять… Бестолку. Они словно запрограммированы на смерть при угрозе возможного разоблачения нанимателей, — все это отлично, вот только я совершенно точно помню, что не сворачивал вобле шею. Вывод может быть только один и он весьма неутешителен — ее добили, чтобы ненароком не навела никого на след, а