Девушка решила умолчать об обыске в своей комнате, чтобы не шокировать парня.

– Только скажи, и я приеду, чтобы забрать тебя. В любой момент.

Она закрыла глаза, считая удары собственного сердца.

– Джема? Ты еще тут? – спросил Виктор.

– Да, – прошептала она, – просто мне больно дышать.

Девушка прикусила губу. Одна половинка ее души рвалась навстречу Вите, другая ожесточенно сопротивлялась – из чувства страха.

– Всё будет хорошо. У меня есть кое-что для тебя.

– Уже заинтригована.

– Уверен, тебе понравится.

– Куда поедем?

– Узнаешь, когда придет время.

Джема закрыла глаза. Невозможно поверить – она снова сделает это! Она сбежит с ним из дома! На целую ночь!

– Хорошо.

– Мне не хочется с тобой прощаться. Можно я приеду прямо сейчас?

– Нет уж, – девушка улыбнулась, – потерпи еще немного.

В ее голосе послышалась печаль.

Стоило только представить, как Витя слезает с мотоцикла, подходит к калитке, звонит в дверь – и у нее поднималась температура. У отца случится удар, если он увидит ее парня.

– Потерплю.

Секунда проходила за секундой, а они не знали, что еще сказать друг другу. Попрощаться значило расстаться в очередной раз.

Виктор замер возле стены, расписанной красками. Прислонился к ней лбом и чуть не застонал. Вот она – рядом, на другом конце линии. Он был рад, что слышал ее голос, но изнывал от невозможности прикоснуться.

– До половины первого, – сказала Джема с придыханием.

– Буду ждать, – ответил он.

В его груди клокотало безумное счастье: он ее увидит – это главное.

Мощный мотоцикл затормозил на перекрестке. Виктор отпустил ручку акселератора и выпрямился. Прямо на него с объемного граффити на уровне третьего этажа одного из промышленных зданий смотрел улыбающийся парнишка.

– Вот такие дела, Кей, – улыбнулся Виктор, – ты так хотел влюбиться, а я смеялся над тобой. – Он тяжело вдохнул, прерывисто выдохнул и усмехнулся. – А теперь сам влип, потому что одна девчонка украла мое сердце. Прикинь?

Кей продолжал улыбаться, но что-то в его взгляде как будто изменилось – он поддерживал друга.

– Влюбился, как какой-то идиот, – усмехнулся Витя, – наверное, это твои проделки?

И на мгновение показалось, что Саня подмигнул ему. Даже мурашки по спине побежали. Это было невозможно, но все же…

– Она бы тебе понравилась, дружище.

Он столько раз уступал Кею девчонок, потому что тот был застенчивым и не мог первым подойти к тому, кто понравился, что это стало почти привычным в их юности. А теперь Витя понимал, что всё изменилось.

Джему он никому бы не уступил. Когда дело касается настоящих чувств, уже не до этого. Ты увидел, ты понял, что пропал, и нет больше никаких «мое, твое, ладно, разберемся» – есть слепое понимание, что без этого человека не прожить, как ни крути.

Кей бы его понял, Виктор был в этом уверен.

Он подмигнул в ответ, перенес центр тяжести на руль и выкрутил почти до упора ручку газа. Байк в прыжке взлетел с перекрестка и понесся вперед.

Взволнованная Джема напихала под одеяло подушек и придала им форму своего тела. Ее руки покрылись гусиной кожей, кровь застыла в венах от тревоги, и только сердце билось все быстрее и быстрее в предвкушении встречи.

– Ого, опять уходишь? – прошептал Толик, вставая из-за стола.

Джема подошла и обняла его.

– Постараюсь вернуться еще до рассвета.

– Будь осторожнее, – напомнил охранник.

Она отпустила его, подошла к столу и написала номер телефона Вити на клочке бумажки.

– Звони сюда, если что-то случится, ладно?

– Лучше бы не случилось, – вздохнул он.

Девушку колотило от всё нарастающего волнения.

– Мне пора.

Толик кивнул:

– Дорогу ты помнишь.

– Конечно.

Она изучила этот путь. Каждый шаг, который приходилось делать в темноте, каждый метр, который мог стать последним. Джема махнула охраннику на прощание и скрылась среди яблонь.

Толик не мог точно сказать, сколько прошло времени, прежде чем хозяин дома вошел в его каморку. Полминуты? Минута? Но в тот момент, когда он увидел в проеме двери его лицо, у него вся жизнь пролетела перед глазами.

– Всё в порядке? – поинтересовался сонный Алиев.

– Да! – вскочил парень, кивая.

Его мысли сосредоточились на том, что где-то под его носом на экране монитора могла промелькнуть фигура девушки.

– Ладно, мне не спится. Пойду покурю, – задумчиво произнес мэр.

«Только не подходи, только не смотри», – умолял Толик, делая серьезное лицо.

– У себя в кабинете, – добавил Алиев.

И вышел.

Толя метнулся к двери, выходящей в сад. Распахнул ее и попытался разглядеть хоть что-то в неосвещенном углу участка. Было спокойно и тихо. Девчонке опять повезло.

Джема влетела в его объятия, вжалась в них изо всех сил. Даже поцелуй у них получился торопливым, лихорадочным и неряшливым. От Вити исходил такой жар, какой исходит только от нагретых солнцем камней в жаркий день, но ей так приятно было обжигаться. Девушка гладила его щеки, запутывалась пальцами в волосах и все никак не могла надышаться любимым запахом.

Витя сгреб в охапку ее хрупкое тельце и рассмеялся:

– Парням моя прическа понравилась. Сказали, что стал похож на человека.

– Умеют они поддержать, – повиснув на нем, расхохоталась Джема.

Они еще раз поцеловались и поспешили убраться подальше из этого района.

Мотоцикл увозил их из сонного города, подальше от роскошных отелей, многочисленных кафе, блеска витрин, уносил вдоль берега, мимо заброшенных и запущенных домов бедного района, все выше в горы, откуда так здорово любоваться морем.

В воде наблюдалось свечение: это изливали свой холодный свет ночесветки. Удивительное зрелище! Молодые люди остановились, чтобы понаблюдать за ним. Морская пена полностью превратилась в синий неон: зажглась тысячами огней, засветилась, вспыхнула бело-голубыми звездами у берега и засияла расплавленными алмазами.

Виктор и Джема продолжили путь, поднялись на одну из самых высоких точек местности, с которой открывался потрясающий вид. Два горных хребта подходили вплотную друг к другу, защищая город от холодных воздушных масс. Рядом отвесные скалы высотой более ста метров величественно возвышались над морем. На их поверхности можно было увидеть сказочные силуэты древних замков, дворцов, церквей, крепостей, развалин стен и персонажей. Лунный свет причудливо преломлялся, касаясь их гладкостей и шероховатостей.