- Слева дом победнее, стучи туда. Богатым рабочая лошаденка не нужна.

Калитку открыла женщина. Текст придумал Фрол, сам Простаков ничего, кроме «дайте вашу лошадь на пару часов», родить не мог.

- Вы что, спите! Вставайте, война! Снова немцы! Красной русской армии нужна ваша лошадь!

Хозяйка, женщина лет сорока пяти, неожиданно мягко поздоровалась.

- Здравствуйте, товарищ лейтенант.

- Кто? - не въехал Простаков. - А, ну да, да, лейтенант.

- Это вы сегодня днем заходили к Маше, к соседке?

- К соседке заходил. За плугом.

Женщина неожиданно сделала шаг к нему, а затем чуть качнулась вперед. Леха даже отпрянул.

- Пугливый, - улыбнулась она мягко. - Война, наводнение, мне все равно, а лошадь будет стоить вам пятьдесят рублей в час, и оставьте в залог ключи от машины, на которой вы приехали.

Хоть и говорила она плавно и сладко, но требовала многого. У Лехи денег не было.

- С деньгами туго, да и на военных машинах нет ключей.

- Тогда ничего не выйдет, Юра.

Простаков хотел отречься от чужого имени, но тут понял, что его принимают за Мудрецкого.

Леха задумался. Ведь лейтенант оставался у соседки Маши.

- Подождите, я сейчас.

Сибиряк вернулся и открыл кабину.

Валетов с деловым видом уставился на здоровяка.

- Ну, чего там?

- Фрол, погодите, не торопите. Там серьезные переговоры намечаются.

- Чего?

- Денег хочет.

Маленький солдатик отпрянул.

- И чего делать? Не даст лошадь - капец лейтенанту и всем нам.

- Я попробую по совести договориться.

- Не пройдет.

- А может.

Леха вернулся к хозяйке. Та стояла, томимая ожиданием.

- Покажите животину. А то пока не знаю, за что платить.

- В хлеву.

Прошли по двору к небольшому сараю. Хозяйка открыла дверь, включила свет и вошла первой. В стойле стояла кобыла серой масти.

Простаков смотрел на лошадь.

- Она бы нам подошла.

Хозяйка неожиданно повернулась к нему и прямо так сразу цапнула Леху между ног.

Хозяйка от удивления:

- О!

Леха от неожиданности:

- А!

Он хочет вырваться, а она его не отпускает.

- Вы чего это?

- Не надо денег, - зашептала она страстно.

- Мне же лучше, только отпустите.

- Не каждый день такие молодцы ко мне заходят, - продолжала трепетать хозяйка, держась за начинающий расти прибор.

Леха сглотнул слюну.

- Ну.

Не успел он и моргнуть, а она повернулась к нему спиной, нагнулась, задрала длиннополую юбку и уперлась руками в бревно, выступающее из стены.

- Не медли, прошу, что ты там возишься?

- Как же, все уже.

- Как все? - не поверила хозяйка и обернулась.

Леха выводил лошадь из стойла.

- А как же я?

Простаков остановился.

- Вы? А вы чего хотели? Вы ведь мне лошадь без денег даете?

- Даю.

- Ну вот я и забираю.

- Непонятливый ты мой мальчик. Ты же Машу хорошо отымел, а она замужем. Что тебе стоит и одинокую бабу уважить, служивый?

- Ах, вы об этом.

Она снова нагнулась.

- Ну, где ты?

Ей снова пришлось обернуться.

- Что ты делаешь?

Леха стоял по стойке «смирно» и отдавал честь.

- Опять что-то не так? Демонстрирую свое уважение, отдаю честь…

Баба была готова растерзать его.

- Трахни меня, ну, пожалуйста!

- Извините, не догадался.

* * *

Всю дорогу медленно, но верно трезвеющий конюх убеждал комбата в том, что отдал Мудрецкому именно Резвого. Мудрецкий, сидя рядом с пьяным на заднем сиденье, утверждал совершенно обратное. Стойлохряков очень хотел разобраться, и в душе он больше верил лейтенанту, чем какому-то алкашу.

Процессия подъехала к конюшне.

Шпындрюк выкатился из своей машины и приказал пока не выводить привезенного жеребца.

- Пойдемте посчитаем лошадей вместе, - глава района сделал широкий пригласительный жест, и все - он сам, его жена, чета Стойлохряковых, поп, лейтенант и конюх - вошли в конюшню.

Почувствовав людей, животные немного забеспокоились.

- Работать с лошадьми и пить! - возмущался Шпындрюк. - Супруга, дорогая, уберешь его отсюда сегодня же и сегодня же найдешь другого.

- Да-да, да-да, - курлыкала женушка, держа половину под руку.

- Итак, - Шпындрюк остановился и растопырил руки в стороны. - Всего у меня шестнадцать лошадей, включая двух жеребят. Вначале идем к жеребятам, которым, кстати, давно пора на воздух.

В небольшом загончике были идентифицированы два жеребенка и две кобылы.

- Итого четыре! - сформированная главой процессия молча следовала за ним. Мудрецкому пришлось взять бородатого пьянчужку за фуфайку и тащить его следом. - Осталось двенадцать, двенадцать, господа!

Он шел по коридору и тыкал пальцем в торчащие лошадиные морды. Животные будто чувствовали, что их хотят идентифицировать.

Около пустой клетки Резвого он остановился и с ехидством посмотрел на подполковника, потом прошел дальше и закончил счет.

- Девять, десять, одиннадцать! Одной нет!

- Двенадцатый конь в машине, - подсказал лейтенант.

- Чего?! - взревел лысеющий карапуз и бегом побежал в противоположный конец конюшни считать лошадей заново. Теперь он останавливался около каждого стойла, смотрел на табличку, потом заходил к лошади, сличал масть и пол.

В конце второго подсчета Шпындрюк остановился и взревел:

- Я не помню всех лошадей в лицо, в морду их я не помню! Но Резвого нет! - Он подбежал к конюху и тряхнул его. - Сволочь! Ты подменил лошадей! Кому ты отдал Резвого?

Пьяный мужик ткнул пальцем в бок Мудрецкому так, что тот отпрыгнул.

Стойлохряков рыкнул, прочистил горло и сплюнул на бетонный пол.

- Лейтенант, можешь быть свободен.

- Есть, товарищ подполковник, - вяло протянул лейтенант, пожимая плечами и выражая как бы собственное непонимание происходящего.