Мы пропустили мимо себя несколько телег с каким-то грузом, удостоившись косых равнодушных взглядов. Когда проезжающие и идущие навстречу люди обратили на меня внимание в третий и четвертый раз, я понял, что что-то выбивается из образа, и попытался посмотреть на себя со стороны. Ну конечно – прямая спина, высоко поднятая голова, широкие уверенные шаги, все это больше подходило строевому офицеру, пышущему здоровьем и силой, а не грязному босяку, побитому жизнью, которого я изображал. На фоне местных, которые в большинстве выглядели достаточно заморенными после голодной и холодной зимы, я выглядел ну уж очень контрастно. Пришлось сгорбиться и делать короткие шаркающие шаги, показывая свою слабость, боязнь и неуверенность. От такого точно никто не будет ждать угрозы.

Такими вот темпами к обеду мы вошли в город, но я все еще с трудом мог поверить тому, что расхаживаю в прошлом, а все люди вокруг давно умершие предки. Мы спустились к пристани, где загружались и разгружались какие-то речные суда, я с профессиональным интересом смотрел на все это великолепие, параллельно делая фотографии небольшим цифровым фотоаппаратом, у которого специально отключил вспышку.

Гуляя по городу, я пытался ощутить и понять особенности, ритм жизни этого населенного пункта. Особенно это касалось принципов постройки зданий, планировки, систем снабжения водой. Так, профессиональный интерес. Мы прошлись по небольшому убогому рынку, где я ради интереса изучил ассортимент и качество продаваемых товаров. Все было неторопливо и бедно, очень бедно. Я, не скрою, планировал организовать небольшую межмировую торговлю, но именно сейчас понял, что это не самая лучшая идея, учитывая нищету, а значит, вообще никакую покупательскую способность населения. После двух часов гуляний мы наконец-то пришли к полицейскому участку, где по идее должен был обитать мой знакомый полицейский урядник Еремеев Алексей Фролович.

Крупное, монументальное двухэтажное здание, явно в прошлом задумывалось как опорный пункт на случай нападения извне. Это было заметно и по толщине стен и по расположению окон, которые, если использовать в виде бойниц, четко секторами перекрывали все подходы к зданию, и что интересно, никаких других построек рядом не было. Даже гараж-конюшня находился на определенном удалении, оставляя свободное, хорошо простреливаемое пространство.

У меня с собой была мелкая монета, которая осталась еще со времен прошлого посещения этого времени, и мы с Мишкой, немного постояв, купили у проходящего торговца два пирожка с какой-то мясной начинкой. К моему удивлению, оказалось очень вкусно, ну и наверно, сыграло роль, что с утра уже успели аппетит нагулять. Пока стояли и жевали, я с интересом наблюдал за всеми нюансами местной жизни и пытался быстренько прикинуть, с кем идти на контакт, чтобы выспросить про Еремеева. В отличие от всего остального города и особенно от какого-то сонного рынка, здесь жизнь кипела ручьем. Кто-то куда-то бежал, кто-то стоял в стороне и курил, периодически выходил высокий плечистый полицейский с шашкой на боку и громким, грозным голосом выкрикивал нужных ему людей. Возле крыльца в ожидании вызова кучковались просители, потерпевшие, подозреваемые и какие-то непонятные личности. Все было типично и знакомо. Переодеть людей и вместо лошадей поставить полицейские машины, будет обычная картина современного полицейского участка.

Простояв так час, я начал проявлять нетерпение, времени и так было впритирку, и, наконец-то решившись, целенаправленно пошел к крыльцу, на которое снова вышел явно дежурный по полицейскому участку. Он что-то обсуждал с невысоким плотненьким господином, явно доктором, судя по саквояжу и характерной бородке и пенсне. Я приблизился, поклонился и, добавив в голос подобострастия и чуть дрожи, заговорил:

– Ваше благородие, господин полицейский, дозвольте обратиться с нижайшей просьбой.

Полицейский смотрел на меня с каким-то брезгливым выражением, как на таракана, но при своем спутнике не решился хамить, а только спросил:

– Чего надо?

– Весточку я принес от старого сослуживца полицейскому уряднику Еремееву Алексею Фроловичу Как найти его, не знаю. А в полицейский околоток мне ходу нет, рылом не вышел.

Он презрительно осмотрел меня с ног до головы, мельком оглядел Мишку, который стоял чуть сзади.

– Каторжник, что ли?

– Нет, ваше благородие. Ремесленник я, передам весточку и пойду своей дорогой.

– И куда это ты, каторжная морда, собрался? А паспорт у тебя есть? – полицейский угрожающе сделал шаг вперед.

– Есть паспорт, вот, – я нервно скинул котомку и стал в ней копаться, потом достал сверток из бересты и вытащил из него паспортную книжку, которую сделали знакомые Максима Николаевича на основании образцов, сохранившихся в каком-то музее.

– Надо же, – буркнул полицейский, листая местный аналог паспорта, выполненный одним из лучших мастеров Московской области в нашем времени. Он протянул мне мой паспорт и уточнил: – Хорошо, что понимаешь, что лезть без дела в участок не стоит. Жди, увижу урядника, скажу.

И отвернулся, тем самым давая понять, что дальше разговаривать не намерен. Я отошел чуть в сторону и остановился возле крыльца, всем своим видом пытаясь показать покорность и христианское терпение. Когда полицейского окрикнули, и он, достаточно уважительно извинившись перед собеседником, умотал обратно, доктор спустился и подошел ко мне.

– Зачем вам урядник Еремеев?

А вот этот ненужный интерес меня стал напрягать. Врач явно непростой, судя по услышанному разговору, он у них тут что-то вроде и штатного судмедэксперта, и криминалиста. А это значит должен быть наблюдательным и образованным.

– Так весточку передать, ваше благородие… – начал блеять я стандартную песню, надеясь, что этот хитрый дядька от меня отвалит, но не тут-то было.

– Хватит валять ваньку, милостивый государь. Вам этот наряд идет так же, как корове седло.

Говорил он тихо, почти вполголоса, так чтоб никто ничего не услышал, что характеризовало его в лучшую сторону. Я быстро прокачал ситуацию. Идти в отказ и дальше играть спектакль на заведомо чужой территории – однозначный позорный провал прямо на старте.

Не меняя позы и подобострастного выражения лица, я быстро прокачал ситуацию и, приняв решение, просто спросил, еще больше понизив голос:

– Что именно выпадает из образа и привлекло ваше внимание?

Он чуть улыбнулся, в знак признания, и сразу напомнил мне моего друга психиатра, оставшегося в том мире.

– Зубы.

– Зубы?

– Чистые, целые, ровные, ухоженные. Не каждый, даже состоятельный человек, может позволить себе такие здоровые зубы, ну и взгляд. У вас взгляд слишком спокойный, уверенный и чуть насмешливый, это когда вы себя прекращаете контролировать. Иногда даже офицерская выправка видна, такое трудно скрыть, ваше благородие…

Последние слова он высказал уверенно, но очень тихо. Я открыл рот, чтобы ему высказать возражения, но он меня перебил:

– Смежаев Александр Арнольдович, к вашим услугам. Местный эскулап. Урядника я позову сам, а то Буровцев вряд ли поборет свою лень ради вас и пойдет искать Еремеева.

– Буду очень благодарен, милостивый государь.

Он улыбнулся