нашу героиню мертвой. Именно с подписи этой старухи и началась вся эта история. Гнилая интеллигенция, лишь за пару монет готова продать любую подпись, – сказал Ленин.

– Да, Владимир Ильич, мы же знаем, как создается история. Она именно пишется. И если ошибочно записать, то добрые люди потом еще долго будут повторять ошибки. Если вспомнить тут телеграмму, которую вы лично подписали после расстрела царской семьи в адрес Датского правительства?

– Князь, мы это обсуждаем уже почти сто лет в годовщину гибели граждан Романовых.

– Владимир Ильич, не гибели, а убийства императора и всей его семьи.

– Господа, господа! Мы с секретарем секции геронтологии обсуждаем, что в случае с Кальман видно, что маркетинг победил науку, что бездушие в науке бесплодно, а знания без этики ущербны.

– Для понимая механизмов старения очень важно умение не только слушать, но и слышать. Именно оно даст нам ключ к активному и здоровому долголетию человека.

– Я часть той силы, которая, желая зла, творит добро, а Ленин, мой почтенный спутник, желая лишь добра, творит тем самым зло, – сказал, задумавшись, князь, – наука о старении не для нас. Так как мы вечны, как зло и добро. Добро для всех есть зло, а зло зачастую есть именно добро для всех.

– Но ведь если анализ её ДНК покажет, что лицо, известное нам как Жанна, – это Ивонн, либо будут найдены свидетельства о смертельной болезни и смерти настоящей Жанны, научные прохиндеи и шельмы, и им подобные, их отличие, что они занимаются и финансируются этой во многом пустой деятельностью, скажут, что всегда это подозревали, – сказал крепкий геронтолог, – и даже если ДНК покажет подмену, сохранится прежняя ситуация – для одних Кальман останется рекордсменкой, для других – нет.

– Больше всех кричать будут те, кто живет на этом рекорде. Или объявят, что у них есть неопровержимые доказательства, что это спецоперация коммунистов. У них, у капиталистов, когда нечего сказать в ответ, всегда виноват русский пролетариат, – улыбаясь, сказал Владимир Ильич.

– Владимир Ильич, мы давно не коммунисты и не большевики, да и сегодня люди живут много дольше, чем они жили в ваше время. Но человечество спешит не стареть и жить еще много дольше. И если рекорд Кальман нам ничего не дал, никто ничего не исследует и только забрасывают население научными статьями, в которых есть все кроме науки, то в чем тут суть?

– Западная буржуазия или как бы вы её сегодня ни называли, построила информационную систему под себя, это их система, они могут печатать любые глупости в своей системе, тут ничего нового нет. Высокий уровень хитрости позволяет самым посредственным и пронырливым середнячкам строить свою бесконечную гавриилиаду.

– Господа, а что с ними со всеми будет?

Князь взял листок и написал что-то.

– Нам пора, могу сказать, что даже пыль на ботинках Владимира Ильича более важна, чем вся эта история про рекорд Кальман. Эта разыгранная французскими жуликами пьеса не принесет ничего человечеству, так как на любом обмане человек не сможет жить дольше.

– Князь, а есть ли сегодня в России люди, которые были свидетелем Великой революции и видели приезд Владимира Ильича в 1917 году?

Гости не ответили. Они встали, молча и синхронно поклонились, тут господа геронтологи отвлеклись на секунду на оставленный удивительными гостями листок судьбы, а когда подняли глаза, то гости уже были на конях с головами львов, из пастей которых выходил огонь, дым и сера. У переднего всадника, когда он обернулся, чтобы помахать рукой, на груди было видно, как кровенел, как рана, кумачный бант.

Фигуры необычных всадников медленно растворялись в кровавом закате, теряя ровные очертания коней и фигур. Наконец они слились с ним. Его Величество Время укрыло их свои плащом.

Затем и геронтологи ушли. Совсем стемнело. А на столе остались только записи с судьбой нескольких человек, которые считали себя почему-то учеными. Пробегавший мимо стола и спешащий домой официант смахнул ненужные истории чьей-то жизни в общий мусорный бак, где было написано «отходы».

Заключение

Наконец и дорога будто перестала занимать его, и он стал слегка закрывать глаза и склонять голову к подушке.

Н. В. Гоголь. Мертвые души

Но как же закончить эту нашу историю без морали. Поэтому задам вопрос, уважаемый мой читатель, а когда же всё-таки, теперь, когда вы почти прочитали эту книгу, по вашему мнению, начался этот сюжет? Возможно, 4 августа 1997 года, когда умерла наша героиня Жанна Кальман, чудо долголетия, и её поспешно похоронили? Или, пожалуй, еще раньше, когда её утвердили в звании рекордсменки планеты по продолжительности жизни? Хотя что тут, по сути, была эта процедура судейства? Просто собрали кипу архивных бумажек и сказали: рекорд есть? Причем бумаг человека, который стал известен как необычный случай долголетия только к концу жизни.

Тем более в маленьком городе. Или же, если нашу героиню все знали хорошо в городе Арль, как утверждают французы, то как же это событие празднования её столетия прошло незаметным? Да и в газетах не было даже заметки об этом замечательном событии в жизни этого известного в маленьком городе человека.

Или же празднование столетия жителя, с одной маленькой особенностью, что он вместо ста лет выглядит на 75 лет – не такое уж значимое событие для журналистов? Очевидно, французское самосознание не любит поднимать острые и неприятные вопросы?

Вопросы, вопросы, вопросы. Но эти вопросы только у русских геронтологов, а у французских, похоже, их нет.

Или же наша история началась в том далеком 1934 году, когда по какой-то причине был произведен «обмен»? Или никакого обмена, который уже выстроился в вашем мозгу, просто и не было. Просто семья похоронила человека, мать семейства, но в силу каких-то причин написала в газете, что сегодня ночью ушла из жизни дочь.

А может, тут есть некий лихо закрученный сюжет? Возможно, не финансовый, а любовный? Мне лично этот вариант ближе, так как показывает, что у людей все как у людей. Любовь и голуби, смех и слёзы, смерть и рождение, всё рядом.

Или даже тут были какие-то другие мотивы, которые никогда не станут уважаемому читателю известны, так как Его Величество Время прикрыло их своим плащом… Или же тогда, когда менеджеры винной, шоколадной или табачной промышленности Франции решили использовать этот рекорд как скрытую рекламу?

Или это произошло тогда, когда страховщики или их контролеры все-таки что-то выяснили и поставили вопрос о недостоверности рекорда Кальман, но им была дана команда «сверху» продолжать платить страховку, которая была куплена в