Надина бьётся, но вырваться невозможно. Слишком крепко я её держу. И слишком медленно проворачиваю лезвие под кожей, цепляя миниатюрный чип. Я могу сделать это мгновенно, но тогда эта тварь не испытала бы и десятой доли тех мучений, что заставляют её судорожно дёргаться сейчас. Наверняка, она вживляла чип у одного из мастаков, которые сначала обкалывают кожу анестезирующей сывороткой, и извлекают чип потом точно так же.

Чип — недешёвое удовольствие. Но богатая тварь вроде Надины может себе позволить ставить его на период линьки. Мне насрать на то, зачем Надине понадобилось корчить из себя гуманоида, скрывая под иллюзией расовые признаки серпентов. Но не плевать на то, что она цедила свой яд в сторону Кейт. Словесный.

И в случае с Кейт — бесполезный, потому что дагоррианка может припечатать словами так, что звенит в голове.

Ещё немного, провернуть лезвие и вонзить глубже… Надина уже устала визжать и сейчас скулит, пачкая слюнями мои дорогие брюки. Не плачет. Серпенты не умеют плакать. Наконец, миниатюрный чип извлечён. Я отпихиваю Надину носком ботинка. Она касается рукой шеи, залитой кровью.

— Больно-о-о-о-о…

— Будет ещё больнее, если ты не перестанешь совать свой нос и длинный язык, куда не следует.

Я сжимаю чип. Он хрустит между пальцами. Надина без чипа выглядит не самым привлекательным образом. Кожа оливкового цвета сейчас кажется серой, безжизненной. Кое-где уже старая кожа начинает отслаиваться. Самое позднее через несколько часов она полностью сбросит старую кожу и натрёт своё тело до блеска, снимая миниатюрные оставшиеся лохмотья.

— Но почему? — обиженно воет жена.

— Тебе ещё раз объяснить?

— Я знаю, что тебе нужен нас-с-с-с-следник. Но почему её пос-с-с-селили с-с-с-сюда? Почему не в Центр Мердока?

— Потому что я так хочу.

— Это униз-з-зительно!..

— Хочешь ещё что-то сказать мне, Надина? Имеешь веские доводы против моих решений? Назови что-нибудь ещё, кроме своего уязвлённого самолюбия? Нет? Ничего? Поднимайся. Проваливай отсюда. Сегодня не желаю тебя видеть.

— Это из-з-з-з-за неё? Раньше они всегда были там, далеко… Раньше ни одну не с-с-с-селили рядом!.. — не унимается законная супруга.

Мне надоедает сцена ревности, неуместной, потому что речь идёт только об уязвлённом самолюбии Надины.

— У тебя есть пять минут, чтобы уйти отсюда. На свой уровень. Проваливай. Или я заблокирую тебе доступ к счёту навсегда и лишу всех привилегий.

Надина недоверчиво смотрит на меня.

— Ты зря теряешь время, Надина. Осталось четыре минуты.

— Прош-ш-ш-шу прощ-щ-щения. Это больш-ш-ше не повторитс-с-ся.

Надина поднимается и неловко переступает на высоких каблуках, пошатываясь от боли.

— И чипами пользоваться запрещено, — бросаю я ей в спину. — Если я ещё раз узнаю, что ты ими пользуешься, ни один пластический хирург не сможет сшить заново твоё лицо.

На сегодня достаточно. Внезапно в моей жизни стало слишком много бледнокожей дагоррианки. И я всеми усилиями пытаюсь отлепить её от себя, провести разделительную черту. Получается плохо. Получается хуже с каждым днём. Потому что мои руки то и дело тянутся к планшету, чтобы посмотреть, чем занята маленькая дагоррианка.

Она трётся около Мердока, ясное дело. Пока врач занят, она сидит в кресле, забравшись в него с ногами, и забавляется с планшетом. При том лицо у девчонки такое сосредоточенное и полное некой радости, что меня опять сжимает в тугую пружину. Потому что эти эмоции предназначаются не мне. А я хочу получать их все, до единой.

Самое большое эгоистичное желание — попробовать на вкус и увидеть, какого цвета каждая из её эмоций. Меня вытряхивает из собственных рамок так быстро, что, я, одурев от неуёмной жажды, пересекаю жилой центр за несколько минут.

Сдерживаю себя, чтобы не выплёскивать энергию, запираю её внутри себя, чтобы Кейт раньше времени не почувствовала моё приближение.

Я захожу к ней со спины, крадучись бесшумно, и заглядываю к Кейтлин через плечо. Кейтлин вздрагивает от испуга и едва ли не подпрыгивает на месте, роняя планшет. Успеваю заметить какие-то цветные линии, и наклоняюсь за девайсом.

Девчонка меня опережает и подхватывает планшет, разворачивая его экраном к себе. Кейтлин смотри на меня настороженно, как зверёк, загнанный в угол.

— Что у тебя, покажи?

— Это обязательно? — задаёт вопрос Кейт.

— Покажи, — требую я.

— Там нет ничего такого…

— Мне тем более стало интересно, что ты имеешь в виду.

Кейтлин нехотя разжимает пальцы и протягивает мне планшет. Почему-то она сильно волнуется и так сильно сцепила пальцы, что побелели костяшки. Я располагаюсь на диване, хлопнув рукой рядом с собой.

— Иди сюда.

Я снимаю блокировку с сенсорного экрана, вглядываюсь в трёхмерную модель.

Какие-то линии. Яркие, светящиеся, переплетающиеся между собой. Больше всего мне это напоминает поле пси-энергии.

— Ты пытаешься нарисовать пси-энергию?

Кейтлин сглатывает, виновато опуская глаза, и переводит взгляд в сторону. Он мечется в сторону Мердока, потом движется в диаметрально противоположную сторону.

— Совет Мердока?

Кейтлин вздыхает, сжимаясь ещё меньше. Почему-то именно сейчас я начинаю понимать, что в моём присутствии Кейтлин только и делает, что едва не падает в обморок от страха, трясётся, становится бледнее, чем есть на самом деле. А всё иное предназначено не для моих глаз или вырвано мной силой. Неожиданное открытие.

Странно, что я начинаю хотеть от неё другого, чем просто блеяние перепуганного до полусмерти создания.

— Мердок мне ничего не говорит. Общие фразы. Он тут не при чём. Я просто сама пытаюсь понять. Мне ничего не объясняли. И…

— И это сводит с ума, не так ли? — спрашиваю я.

Я вглядываюсь в созданную Кейтлин модель, поворачивая со всех сторон, нажимаю на воспроизведение и зачарованно смотрю на беспрестанные колебания волн.

Всего две-три секунды, потом всё опять возвращается в исходную точку.

— Хорошая работа, — замечаю я.

— Я не собираюсь делать из этого ничего запрещённого, — оправдывается Кейтлин.

А мне больше всего на свете хочется прервать её поток сбивчивых объяснений и занять вкусный ротик чем-нибудь другим, попробовать на вкус и распахнуть, нырнув глубоко в неё, как в эти волны. Опять поймать то приятное ощущение, когда казалось, что ещё немного и наступит момент какого-то блаженного единения.

Я заставляю себя переключиться на что-то другое, один за другим открывая созданные ею файлы Здание жилого центра. Грубый набросок, но отделка совершенно другая. Где-то угловатая, дерзкая, где-то плавная и поражающая немыслимым сочетанием линий, углов, окружностей.