Чтобы дать народу немного отдышаться перед предстоящим тяжелым маршрутом, я дал сигнал к отдыху. Тем более что и часы показывали почти час дня. Вот только в мои планы вмешалась посторонняя сила, сведя на нет все усилия и планировку.

Шедший последним Штырь внезапно полетел на землю, матерясь и держась за ногу. Левое бедро у него было разворочено. Точнее, больше всего пострадал комбез, принявший на себе по максимуму удар, но и конечности досталось. На несколько секунд я замер, осматривая окрестности.

Непростительная ошибка, но в тот момент я считал, что нас атаковал «жаб» – похожий на лягушку-переростка мутант, плюющийся на манер пневматического ружья или кусками металла, или просто сжатым воздухом. Тварь была очень опасна как сама по себе – разогнанный до офигительной скорости металл или камень порой прошибал и серьезные комбезы, – так и в стаях.

В последнем случае обстрел велся со всех сторон и плоскостей, так что прятаться от стайки «жабов» было не самым удачным решением. Что так? Да был большой шанс нарваться на обстрел доселе незамеченной твари, восседавшей на телеграфном столбе или в ветвях дерева. Следовало засечь направление стрельбы и мигом подавить, благо на «перезарядку» каждому мутанту требовалось около полуминуты. Вот и сейчас, не слыша выстрела, я посчитал рану у Штыря следом от плевка не замеченного нами «жаба». А прочие толком ничего не поняли, даже охранники, которые были обстрелянными людьми. Как я уже отметил, это была грубая ошибка. Спустя пару секунд последовало продолжение неприятностей – на спине научника защитный костюм разлетелся лохмотьями и темными брызгами. Тот кубарем полетел на землю и затих.

– Лечь, всем лечь, – заорал я и сам повалился на землю, стараясь забуриться поглубже в толщу земли.

Толстый защитный комбез сейчас сыграл мне плохую службу, подняв мою фигуру высоко над поверхностью. Совсем рядом со мною вспухли фонтанчики земли, показывая места попадания пуль.

Я ошибался, когда списал ранение Штыря на мутанта-земноводное. По нам самым обычным манером стреляли, причем стремились вывести из строя именно проводников. Штырь попал под первый выстрел, потом поразили научника, но сдается мне, что целили по капитану. Тот шел предпоследним и уступил свое место помощнику девушки, который едва мог идти. А вот сейчас обстреливали меня, стремясь нащупать лежку.

На мое счастье, комбез имел маскировочный биомодуль и сейчас мимикрировал, сливаясь с землей. Теперь смогут увидеть, лишь подобравшись почти вплотную. По-любому на большом расстоянии меня уже было не различить, даже оптика мало помогала. Судя по тому, как пули пробивали защитное снаряжение, стреляли из модернизированной «СВД». Местные умельцы при помощи некоторых артефактов превращали стандартное оружие в шедевр военной мысли. У меня у самого автомат претерпел некоторые изменения после работы над ним техника – спеца по встраиванию морферов в оружие.

То, что в руках преследователей всего лишь «СВД», меня порадовало. Могли и «кувалдометр» притащить. Вот от него, работающего по принципу плевков «жаба», но еще и усиленных, уже не спрячешься за стенами или отвалами земли. Тяжелые заряды этого оружия насквозь шили и прочную броню, и бетон стен.

– Штырь, давай понемногу двигайся к нам, – крикнул я. – Всем открыть огонь в сторону трассеров.

Немного прикинув, я почти со стопроцентной уверенностью высчитал то место, с которого по нам стреляли. Это была высокая металлическая конструкция, ранее служившая линией высоковольтных проводов. После появления Мутагена на ней, как и на любом высоком металлическом объекте, образовались «рыжие мочалки». Штука довольно безобидная, если только не трогать ее руками. Вот тогда любопытствующей личности сразу станет очень даже хреново. Мутант мигом вцепится в плоть или металл, разъедая все не хуже серной кислоты. Металл… черт с ним, не так страшно. Зато если эта кислотная пакость попадала в кровь, то пиши пропало. Она ко всему прочему вызывала заражение, распространяющееся по телу человека со страшной скоростью. Помочь могло только немедленное хирургическое вмешательство или ампутация конечности, если пострадала именно эта часть тела.

Вот и на этой высоченной махине образовались «мочалки», только нисколько не уничтожив ее. Увешанная ими конструкция напоминала новогоднюю елку, украшенную своеобразным «дождиком». Скорее всего именно на этой хреновине и засел снайпер, обстреливающий нас. Вот же, суки, не побоялись рискнуть и расположиться по соседству с крайне недружелюбной тварью. Впрочем, если «мочалку» не трогать, она и не нападет, не раз было отмечено опытными искателями.

Поменяв рожок с патронами на тот, где были густо вставлены трассеры, я дал пару очередей в сторону предполагаемого укрытия противника. Секунду спустя к моему автомату присоединились еще четыре. По окрестностям пошел стрекот очередей, сообщающий всем окружающим о нашем присутствии. Я невольно поморщился, но ничего иного сделать в этой ситуации, кроме как обстрелять снайпера, было нельзя.

Немного приближенная прицелом стальная вышка стала просматриваться более отчетливо. Вот только не думаю, что наши выстрелы смогут повредить засевшему там. Расстояние от нас до нее было больше километра, а на таком расстоянии автоматы моих спутников не могли с гарантией поразить цель. То есть пули, конечно, летели на такое расстояние, но вот рассеяние давало о себе знать. Единственная польза была только от моего модернизированного биокомпонентами «кокшарова», поэтому через минуту я дал приказ прекратить огонь. Следовало поберечь боеприпасы.

Сам я продолжал стрелять короткими очередями в сторону вышки, прикрывая Штыря, который понемногу приближался к основной группе. Приблизившись к научнику, он на несколько секунд задержался возле него и покачал головою, сообщая, что с тем все кончено.

М-да, жаль парня, а я так и не узнал его имени. И похоронить не получится – сейчас самим бы унести ноги. Плохо. Можно не сомневаться, максимум через пару часов его тело сожрут мутанты, привлеченные стрельбой. Хорошо хоть снайпер скрылся, понимая, что его вот-вот достанут. Он же не самоубийца, чтобы сидеть там, как ворона на шесте.

– Черт, – простонал Штырь, как только добрался до меня. – Надо же было так вляпаться. Что дальше делать будем?

Что делать… Извечный вопрос, еще у классиков литературы не раз поднимавшийся и отраженный в прошедших сквозь века произведениях. Идти, как планировал первоначально, не получится – местность на километр практически открытая, это потом начнутся спуски и холмы, среди которых можно легко затеряться. Вот только на ровной поверхности нас перещелкают одного за другим.

Остается идти тем путем, от которого я вначале отказался. Гадство, сплошное гадство.

– Пойдем через «тоннели кукольников», – сообщил я искателю. Тот только обреченно вздохнул, но промолчал, понимая мою правоту. Задержались мы только на пять минут, пока перевязывали Штыря, после этого скорым шагом тронулись в путь. Охранники несли моего помощника, сам я прокладывал путь, а капитан прикрывал сзади. Меня грызли сомнения в правильности такой диспозиции. С огромным удовольствием я сам бы пошел позади всех, контролируя моих спутников. Никак не покидали мысли, что среди них затесался предатель, который и оставлял знаки для преследователей, сейчас сидящих на хвосте.