несколько раз в неприметных закутках, благо, их было много. Наверное, поэтому путь показался напряженным и длинным. Я предложила Мире остаться у меня. Все таки молодая девушка в замке полном холостых подвыпивших мужчин, без хороших стражей.

— Да, я не пойду туда. Я в хранилище, — она подняла вверх указательный палец: — ритуал!

— Ага! — кивнула и принялась готовиться ко сну, как только дверь закрылась за девушкой.

Кто-то из работниц подготовил мне специальный таз для умывания, расческу. Вот сейчас бы я не отказалась от царских привилегий, чтоб меня причесали, помыли, одели. Нахмурилась, чужие руки — нет уж, где они этими руками лазили.

Освежилась прохладной водой и как будто другой человек. Залезла под плотное, но пока еще прохладное одеяло и сразу провалилась в глубокий сон.

Что-то неотвратимо выдергивало меня из сна. Мешалось, царапало. От шока я открыла глаза, когда поняла, что в постели я не одна.

— Проснулась, моя кошечка, — раздался незнакомы голос прямо над ухом.

Меня парализовал страх. А между тем мужская рука принялась задирать мою длинную сорочку, и ползти по бедру к…

— Мамочки! — заорала я и попыталась оттолкнуть негодяя.

Но он ловко закинул на меня свою тяжелую ногу поперек бедер, сковывая и рукой зажал рот.

Мужик был тяжелым, словно медведь, а как бы я не трепыхалась, не могла его скинуть с себя. У меня почти исчерпались физические силы, в голове стоял собственный крик ужаса.

Мужик вновь принялся лезть ко мне под юбку и шарить между ног, пыхтя:

— Щас, чуть-чуть и тебе понравится. Сама все сделаешь… Сама…

Получилось разжать губы и цапнуть его за палец, во рту почувствовала соленый привкус крови, но гад не унимался, прижался ко мне губами и начал просовывать свой противный язык между моих губ.

Я выгнулась волны боли — моя магия хлынула из меня потоком, снеся мужика в противоположную от меня сторону, тот влетел в дверь, но не потерял сознание. Сначала встал на четвереньки, а затем зарычал, словно дикий зверь.

А я заорала и побежала. Очнулась только, когда влетала в комнату к Шэнли и все, что смогла увидеть это мужские ноги, торчащие из-под покрывала и скачущую сверху девушку. Я пошатнулась, едва не упав.

— Нет, нет, нет… — начала пятиться назад и уперлась в стену. Ничего не понимаю. Ничего. Ничего. Лучше ослепнуть.

— Хранительница? — подала голос девица, и я узнала в ней Геллу. Она прервала свое занятие и развернулась в мою сторону, покрывало сползло с ее обнаженной спины.

— К…к…к… — все, что вырвалось из моего спазмированого горла. Хорошо, что получалось пятиться, а в конце я все-таки вывалилась в коридор, завалившись на спину. Поднялась и не понимая ничего, чувство боли заглушило все:

— А-а-а-а! — стояла, опираясь одной рукой на стену, другой царапала раздирающую грудную клетку, пальцы уже стали липкими от крови, но мне было все равно.

Где-то на периферии скрипнула соседняя дверь.

— Катя, девочка моя, что случилось?

Я подняла взгляд и едва ли могла его сконцентрировать. Шэнли подхватил меня на руки и куда-то понес.

— КАК ТЫ МОГ? — била я его по груди кулаком, била без сил, сил не было.

— Что мог, девочка моя? — он сел, крепко держа меня в объятиях. — Объясни.

Он был без повязки и я теперь сквозь слезы хорошо видела его нахмуренные брови.

— Гелла была здесь… я бежала… ударила магией… на меня напал… лез целоваться… и еще… — каждая фраза получалась рваной, словно после прыжка с тарзанки, — Шэнли меня чуть не изнасиловали, если бы не вспышка магии, я тебе прибежала, а тут Гелла…, и я не могу… Шэнли.

— Катюша, — Шэнли поправил растрепавшуюся прядь волос. — Посмотри, здесь никого нет. Я услышал твой всхлип и вышел из комнаты. Ты пахла кровью и страхом.

Я с трудом оторвала свой взгляд от его воротника и осмотрела помещение. Выдохнула, даже голове стало легче, словно подействовала таблетка от непрекращающейся долгие часы мигрени.

— А теперь расскажи про первую часть своих приключений, — Шэнли говорил спокойно и даже слегка лениво, постоянно поглаживая меня по спине.

Я рывками набрала в грудь воздуха, и неожиданно икнула.

— Когда я пришла от тебя, умылась и легла спать. Но ночью меня что-то разбудило. Кто-то проник в мою комнату и залез ко мне в кровать. Я ничего не могла сделать, — я вновь начала рыдать, но теперь уже икая, — даже про магию забыла. Он трогал и лез целоваться.

— Кто. Это. Был?

У Шэнли по щекам полезли красные пятна, а на висках вздулись вены.

— Я даже не разглядела, — всхлипнула.

Шэнли промолчал, лишь чмокнул меня в висок, я увидела крепко сжатую челюсть.

— Впрочем не важно, — сделал он какой-то для себя вывод и осторожно пересадил меня на кровать. — Пора их всех гнать отсюда под ср…

Он проглотил последнее слово, а место него вновь меня поцеловал, но на этот раз в макушку.

— Посидишь здесь немного, хорошо?

Я не сразу поняла, что он задумал, только когда раздался звон металла по каменному полу и Шэнли достал меч из-под кровати — поняла.

— Шэнли, нет, не уходи. Я не могу одна. Пожалуйста.

Бросилась к нему. Чуть ли не повиснув на шее, ухватив дрожащими пальцами его за воротник.

— Прошу… прошу… прошу…

Быстро целовала, страх пересилил во мне все.

— Хорошо, — неохотно, как казалось, согласился он. — Радость ты моя, пойдем байки.

Мы, как были, улеглись в постель, но спустя пару минут Шэнли странно повел носом и молча поднявшись, подошел к шкафу, достал небольшой бутылек и небольшую тряпочку.

Вновь подобравшись ко мне на кровати, он повел носом, и, промокнув тряпицу раствором, принялся протирать расцарапанную грудную клетку.

— Мне, видимо, стоит ревновать, — наконец, нарушил он молчание. — Так убиваться из-за моего соседа, а я же тебя люблю.

Мне было… немного стыдно, но тогда мне действительно казалось, что я вот-вот сойду с ума.

— Нервы, — тихо проговорила, но Шэнли нахмурился.

— Потом расскажешь мне, что это за зверь такой.

— Расскажу, — спокойно добавила.

Кажется, он уже давным-давно протер все царапины, и стер кровь того урода с моего подбородка, но отстраняться не торопился.

Я уж было понадеялась…,

Но он, встряхнул головой, и поднялся убрать бутылек и ткань.

Как-то так получилось, что мы улеглись ложечками, Шэнли сзади, я спереди, укутанная в одеяло по самую макушку. Ни о какой романтике и речи идти не может, его меч стоит (чёй-то мне эротические романы вспомнились сразу после этой фразы) у стены, намекая, что мой мужчина все это просто так не оставит. А я чувствовала себя словно