– Караул! Милиция! Грабят! – истошно завопил он.

Воры прибавили ходу – квалификация давала себя знать. На счастье Феликса, на перроне случайно оказались милиционеры. В 60-е годы упитанных и неповоротливых среди служителей правопорядка было немного, и воров скрутили за несколько секунд. Правда, до чужого добра жадным все-таки удалось избежать законного возмездия – Феликс, страшно торопившийся на следующий поезд, не стал писать заявления. Главное – книги были спасены!

Последние три километра от станции до дома Феликс преодолел «гусеничным ходом». Он относил вперед на несколько метров пару чемоданов, затем подтаскивал к этому месту следующую пару – и так девять раз подряд, затем комбинация повторялась… К ночи Геракл-книголюб, наконец, ввалился к родным пенатам. Изумлению домашних не было предела. Феликс, наскоро перехватив что-то из еды, упал на кровать, провалившись в глубокий счастливый сон. Армия с ее тюремной дисциплиной были позади, любимые книги – с собой, родная подушка – под головой. Героический подвиг во имя любви к литературе остался в анналах семейной истории.

При всей любви к книгам Феликс пока мало разбирался в библиофильских вопросах. Однажды, во время поездки в Москву, Феликс пробегал по проезду Художественного театра, а ранее и ныне – Камергерскому переулку. Именно там располагалась одна из полулегальных точек книжной торговли. Полулегальных – потому что среди вполне стандартного набора книг, выступающих прикрытием для главного дела, находились книги из частных коллекций, в том числе редкие и необычные издания. Жадно оглядывая выставленное богатство, он чувствовал себя ребенком в кондитерском отделе. Увидев на лотке сборник стихов Ахматовой, Феликс поинтересовался у торговца:

– Сколько стоит?

– Десять рублей, – ответил тот.

Феликс чуть не подпрыгнул. Во-первых, его потрясла цена – немалые по тем временам деньги. А, во-вторых, он видел это же издание в книжном магазине Покрова по цене 50 копеек. Провинциальный юноша, незнакомый с московскими библиофильскими расценками, быстро произвел немудрящие вычисления. Осмотрев более внимательно предлагаемый ассортимент, задав пару-тройку наводящих вопросов, полный планов, он вернулся в Покров. Открывая следующим утром книжный магазин, продавщица увидела прижатое к стеклу нетерпеливое лицо Феликса, пристально разглядывающего выставленный товар…

Гонорары, полученные Феликсом за последние статьи, помогли книголюбу начать собственное «книжное дело». Он привозил в Москву и продавал магазинные экземпляры, но, конечно, «не корысти ради», а чтобы порадовать себя приобретением заветного издания уже по московским ценам. Регулярно приезжая в столицу, сближаясь на книголюбской почве с коллегами-собирателями, Феликс погружался в библиофильство, коллекционирование автографов. Со временем он подружился со многими легендарными книжниками страны москвичами Михаилом Чувановым и Львом Мнухиным, ленинградцем Моисеем Лесманом, киевлянином Виктором Киркевичем, воронежцем Олегом Ласунским, сблизился с известными писателями-библиофилами Евгением Осетровым, Сергеем Наровчатовым, Павлом Антокольским, Львом Озеровым…

Получая неплохие по тем временам журналистские гонорары, Феликс приобретал в букинистических магазинах и у частных владельцев редкие поэтические издания. Так сформировалось его уникальное собрание «Первая книга поэта. ХIХ – ХХ вв.», каталог которого был напечатан в Москве в ноябре 1979 года тиражом 300 экземпляров. Несколько сборников украсили автографы авторов, чьи книги включены в это издание. Кстати, на недавнем аукционе один из таких каталогов был куплен известным коллекционером за весьма неплохие деньги.

Вообще тема библиофильства для героя этой книги – и счастливая, и драматичная: годы, проведенные за «зеленым сукном», унесли большую часть раритетов, собранных в течение полувека.

Много лет спустя, будучи в заграничных турне, Феликс делал годовую выручку всем эмигрантским книжным магазинам.

В 1988 году, в первую поездку в США, «по наводке» одного известного поэта, Феликс немедленно отправился в одну из точек выдачи «запрещенной» литературы, где бесплатно можно было разжиться изданными на Западе книгами, предназначенных для морального разложения «руссо туристо». Дело было поставлено на широкую ногу – вниманию посетителей предлагался увесистый каталог продукции. Среди откровенной пропаганды встречались стоящие вещи: произведения Бродского и Солженицына, Гумилева и Цветаевой, других не издававшихся у нас поэтов и писателей, опусы западных историков…

Сделав цээрушникам месячный план, книголюб, чрезвычайно довольный уловом, в аэропорту Кеннеди распределил среди товарищей по поездке коробки, во много раз превышающие по весу положенный лимит авиапассажира. Среди «товарищей» были и сотрудники ведомства – антагониста ЦРУ. Феликс не стал афишировать, что именно он просит «помочь довезти». «Так, кое-какие вещи», – туманно объяснял он, доверчиво глядя чистыми глазами. Никто не смог отказать известному журналисту. Мила, встречавшая Феликса в аэропорту Шереметьево-2, была потрясена: каждые пять минут к ней подходил кто-нибудь из пассажиров самолета, в котором летел Феликс, и уточнял:

– Вы ждете Феликса Медведева?

– Да, – кивала Мила.

1990 г. Очередной визит в Нью-Йорк. С менеджером Галиной Соколовской в магазине русской книги, который располагался рядом с трагически известными ныне башнями-близнецами. 12 сентября 2001 года в телефонном разговоре Галина поведала Феликсу ужасающие подробности катастрофы, накануне увиденной собственными глазами

– Хорошо, – кивал в свою очередь подошедший и ставил у ног Милы тяжелую коробку. – Это вещи вашего мужа.

Мила с удивлением узнавала в «грузчиках» знаменитых ученых, космонавтов и артистов. Наконец появился владелец книжного богатства. Феликс был словно наэлектризован – ему не терпелось поделиться впечатлениями от поездки. Увидев Милу, заставленную книжными столбами, он подбежал, радостно крича:

– Привет! Привет, Мила! Все принесли? – И окинул пристальным взором имущество.

– Привет, конечно, – обняла мужа Мила. – У вас там что, вся делегация твои книги грузила?

– Не вся, – мотнул головой Феликс. – Марис Лиепа не смог, он на транспортерной ленте катается.

– Как – «катается»? Ему плохо? – испугалась Мила.

– Не волнуйся, – Феликс тепло оглядывал свое богатство. – Ему хорошо… В воздухе «дозаправился»…

Но не всегда рядом были брутальные космонавты, способные принять на себя тяжесть нежной привязанности Феликса к литературе и рассеять сомнения сотрудников аэропорта в легальности груза. В сложных случаях на помощь приходили слабые женщины. Как-то в Париже Феликс сидел перед горой свежих приобретений и размышлял, каким образом ему: по-первых, довезти все это до аэропорта Шарля де Голля, а во-вторых, пройти предполетные формальности. Вес книг явно превышал мыслимые нормы, а платить за перегруз не очень хотелось… Исса Яковлевна Панина, живо откликнувшись на заботы друга, решила обе эти проблемы. Во-первых, она нашла подругу с транспортом, мощности которого хватало на доставку груза, а во-вторых, у подруги нашелся родственник – сотрудник Аэрофлота, полномочий которого оказалось достаточно, чтобы правильно оформить багаж. «Лишние килограммы» были провезены как жизненно необходимые московскому журналисту предметы, что, впрочем, вполне соответствовало истине.