стало плохо.

Обратившись к своим посетителям,

– Вы позволит? – спросил у подполковника.

Приложив свой палец к губам, Бородин, ехидно сказал генералу,

– Вы это, не вздумайте предупредить, понимаете о ком я говорю? Это не в ваших интересах, – предупредительно сказал он, и указывая пальцем, сказал генералу иди.

Выйдя в коридор, прямо у своих дверей генерал увидел двух автоматчиков. Увидев, что он куда-то направляется, один из них пошел за ним. Подойдя к двери операционной, обернувшись, генерал зло сказал,

– Может быть, и в операционную вместе зайдете?

Солдат остался за дверью, войдя в операционную, генерал попросил медсестру, чтобы она передала водителю записку. В ней было написано, чтобы он скрытно подъехал к черному входу, посадил Герхарда, и отвез его к Австро-Германской границе. Еще было дописано, – свою машину не трогай, а возьми из гаража другую, и еще, сынок, постарайся, чтобы тебя не заметили особисты. – Затем, продезинфицировав свои руки, заменил Герхарда и продолжил операцию. Вытащив осколок, прооперировал место ранения и приказал ассистенту его зашить. Сам, резко схватив Герхарда, потащил к черному входу. Ничего не понимая, Герхард, вдруг стал оправдываться,

– Товарищ генерал полковник, простите, я не знаю почему, руки сами вдруг задрожали…

– Я знаю почему. Слушай меня и запоминай. Документы твои с собой?

– Да, вот они. Вам отдать? – сказав, он их протянул генералу.

– Нет, держи их при себе. К себе не иди, сейчас выйдешь через черный ход, там тебя ждет мой водитель. Он обо всем предупрежден, отвезет тебя до границы Австрии. Беги сынок, – сказав, генерал толкнул его. Ничего не понимая, Герхард, спросил,

– Что происходит, почему мне надо бежать?

– За тобой пришли. Кто-то отправил донос в особый отдел, и вот они тебя ждут в моем кабинете.

И тут Герхард возмутился,

– Как это? Вы должны за меня пострадать? Что за всю Вашу доброту я должен отплатить побегом, за, что Вас непременно накажут? Нет, Игорь Захарович, я не позволю Вам этого делать! – сказав, он направился к выходу.

Генерал, резко схватив его и дернув,

– Ты в своем уме, неужели до тебя не доходит. Возьмут тебя или нет, от этого ничего не изменится. За то, что я вывез тебя из страны под чужим именем, мне грозит трибунал. Скажи мне, раз так, почему должно мы оба пострадать? Понимаешь Герхард, ты мне стал как родной сын, и когда-нибудь женившись, поймешь меня, каково отцу спасти сына. Пойми, я полюбил тебя как сына, и теперь не позволю этим подонкам убить его. За меня ты не беспокойся, сам говорил, господь не оставит меня.

Тут Герхард заплакал и крепко обнял его,

– Сынок, у нас нет времени, я могу их задержать час, другой, лучше поторопись, – сказал, и пожав ему руку, генерал оттолкнул его от себя и сам вернулся обратно в операционную.

Когда водитель генерала, оставив Герхарда у дороги, вернулся в госпиталь, поставил машину и побежал предупредить генерала, то увидел, как его без погонов в наручниках под конвоем выводили из госпиталя…

ГЛАВА 2. Дорога домой

У Герхарда иного пути не оставалось, и он, как попросил генерал, выбежал во двор через задний ход. Увидев водителя генерала, подбежал к нему. Водитель попросил его,

– Товарищ военврач, пригнитесь и пока мы не покинем территорию гарнизона, не высовывайтесь, – строго наказал ему.

– Хорошо, – ответил Герхард и лег на заднее сидение.

Через час они были на немецко-австрийской границе. Проехав еще минут сорок, оказались у небольшой деревушки. Остановив у обочины машину, водитель генерала сказал,

– Товарищ военврач, извините, дальше я не могу поехать, срочно мне надо возвращаться.

Быстро выйдя из машины, Герхард, переживая за него,

– Да, конечно, езжайте поскорее, и Саша, будьте осторожны, – сказал ему он.

После того, как резко развернувшись, машина генерала уехала, Герхард у дороги просидел долго. По дороге, кроме военных машин, другие не проезжали. И когда на часах показывало два часа дня, вдали показался силуэт приближающейся легковушки. Увидев ее, Герхард стал отчаянно махать руками, в надежде остановить ее. Машина, включив правый поворотник, притормозила возле него. Открыв дверь, он чуть ли не умоляя спросил у водителя,

– Извините, пожалуйста, вы случайно не в Зальцбург едите,

– Нет не в Зальцбург, а в Ганновер. Хотя, вы можете доехать со мной до Мюнхена, а оттуда вам до Зальцбурга, рукой подать.

Поблагодарив его за любезность, Герхард сел в переднее сидение. Переживая за судьбу генерала, задумавшись, он мыслями ушел куда-то. Так незаметно прошли полчаса, тишину нарушил мужчина за рулем.

– Из плена? – спросил он.

– А почему вы так думаете?– удивился Герхард.

– На вас русская форма, если не из плена, то откуда она у вас?

– Вы догадливый. Вроде того,

– Это, как вроде того?

Герхард больше часа пути ему рассказывал о своей истории. Слушая его, незнакомец то восторгался, то, как бы впадая в ужас, нажимал на тормоза. И когда до поворота в Зальцбург оставалось несколько километров, незнакомец спросил,

– А вы помните свой дом,

– Дом не помню, но девушку, которая бежала за нами помню. Если она моя родная сестренка, значит дом, от которого она побежала и есть мой дом.

– А, как зовут ваших родителей?

– Доктор Карл фон Штаубе.

Услышав это имя, незнакомец, резко нажав на тормоз, громко расхохотавшись и схватив Герхарда за плечо,

– Доктор Карл фон Штаубе, Карл и есть ваш отец?

– Да, а что, вы его знаете? – с надеждой спросил у него Герхард.

– О, да, еще, как знаю, – и, протягивая ему руку, – с вашего позволения, доктор Артур Розенкирхен, – и вновь расхохотавшись. – Вы, что меня не узнаете? Я же раньше, когда вы еще жили в Берлине, к вам часто приезжал. А ваш любезный батюшка мой давнишний закадычный друг. Правда, с тридцать девятого мы с ним не виделись, ну ничего, эту ошибку сегодня мы исправим. – И не останавливаясь, свернув налево, поехал в Зальцбург.

– Вы, что дядя Артур, разве в Ганновер не поедите? – поинтересовался Герхард.

– Какой Ганновер, друг мой. Я собственноручно вас передам моему другу Карлу, – и тут же вновь расхохотался,

– А почему вы опять смеётесь? – удивленно спросил Герхард.

– Как почему, неужели вы не понимаете?

– Нет,

– Ведь отец вас похоронил. Вернее, думает, что вы погибли в 1943 году, так? А вы вот, живой и невредимый, а кто ему эту новость первым сообщит? Я, его близкий друг Артур, – радостно он сказал.

– Отец знает, что я жив,

– Как знает? – с досадой переспросил его

– К нему приезжал мой друг, вернее он случайно оказался у нас дома.

– Жаль, ах как жаль. Очень хотелось обрадовать