Тбилисский аэропорт жил своей обычной, насыщенной жизнью. Множество народа толпилось у терминалов, ожидая рейсов. В зале с табличками, на которых были написаны имена, фамилии, названия фирм и прочие данные, находились встречающие. Наверху, в зале ожидания, стояли кресла, на которых можно было отдохнуть и почитать газету. Огромное, на всю стену, окно выходило на летное поле, и каждый мог наблюдать, как огромные крылатые машины взлетают в воздух или идут на посадку. На летной площадке находилось около десяти самолетов. Среди них были и огромные гиганты-аэробусы, и небольшие, компактные самолеты, в основном предназначенные для чартерных рейсов. Обслуживающий персонал сновал туда-сюда, занимаясь своими обязанностями. В последнее время, когда авиакатастрофы участились, большее внимание здесь стали уделять техническим осмотрам.

Вдали от всех, на самом краю летного поля, расположился маленький частный самолет, являвшийся собственностью Виктора Лачина. Он находился на приличном расстоянии от остальных самолетов, и здесь было относительно тихо и спокойно. Рядом с ним стоял черный лимузин. Автомобиль был огромным, но на фоне самолета, широко расставившего свои крылья, размеры авто несколько скрадывались. В салоне лимузина сидели двое – сам владелец самолета и Тенгиз Георгадзе.

– Проедь в сторону, – приказал Лачин водителю. – Из-за шума поговорить нельзя. А у меня еще несколько важных звонков.

Водитель с готовностью кивнул и проехал чуть вперед. Хозяин лимузина сквозь открытое стекло наблюдал за огромным летным полем. Он заметил, как в сторону его самолета не спеша приближался заправщик.

– Ну, наконец-то! Еле тащится, черт бы его побрал, – брюзгливо проговорил Лачин. Развалившись на обитом кожей сиденье, он затянулся сигаретой.

– Давно пора, – отреагировал сидевший рядом Георгадзе, щелкая зажигалкой и закуривая.

Заправщик, подъехав к самолету, остановился. Из него вышел крепкого телосложения мужчина. Между тем водитель принялся подготавливать самолет олигарха к заправке. Лачин наблюдал за его четкими и отлаженными действиями. Когда все было готово, топливо стало поступать, заполняя бак горючим. Водитель отошел немного в сторону, укрывшись за заправщиком. Он осторожно оглянулся, словно желая удостовериться, что за ним никто не следит. Затем достал из кармана телефон и, помедлив несколько секунд, нажал кнопку вызова. Разговор не продолжался долго.

– Да, майор, свадебный подарок почти готов, – закончив этими словами сообщение, водитель сделал несколько шагов вперед и вскочил на подножку заправщика.

Лачин и Георгадзе все так же сидели в лимузине. Было заметно, что оба нервничают. Лачин постоянно косился в сторону самолета, а его спутник продолжал курить одну сигарету за другой.

– Прекрати, сколько можно курить? Все продымил тут. Так и до пенсии не протянешь! – прикрикнул на него олигарх.

Чувствовалось, что у Лачина пошаливают нервишки. Георгадзе сделал очередную затяжку и с улыбкой посмотрел на собеседника:

– Да чего ты нервничаешь? Как говорится, нервные клетки не восстанавливаются. Все будет отлично, поверь мне.

Олигарх, глубоко вздохнув, немного помолчал.

– Да, ты прав, что-то сегодня я не в своей тарелке. Ну, ничего, все будет просто замечательно, – он подмигнул и открыл мини-бар, расположенный прямо у него под рукой.

Зазвенело содержимое «волшебного ящичка», и, пошарив немного, хозяин машины извлек оттуда бутылку коньяка и две рюмки.

– Предлагаю за это выпить, – произнес он.

Коллега был явно не против. Лачин налил коньяк в обе рюмки и проговорил:

– Надеюсь, нам повезет!

После этого залпом осушил содержимое и причмокнул губами.

– Да, за везение, – подтвердил Георгадзе, в точности копируя действия олигарха.

Лачин хотел тут же налить по второй, но телефонный звонок прервал его действия. Он поднял трубку и некоторое время слушал молча. Выражение его лица медленно менялось и становилось все менее уравновешенным. Георгадзе, наблюдая за ним, почувствовал неладное и принялся делать знаки, пытаясь выяснить, с кем идет разговор. Но олигарх пробормотал ругательство и, выйдя из машины, принялся ходить вокруг нее. Георгадзе, вздохнув, последовал за ним. Они выглядели довольно смешно, словно связанные невидимой веревочкой, но Тенгиза действительно волновало: кто же на другом конце провода? Лачин принялся кричать:

– Меня это совершенно не волнует. За что я вам деньги плачу? Что, предлагаете мне сделать за вас вашу работу?!

Он в нервном возбуждении сновал туда-сюда, ни на секунду не останавливаясь. По обрывкам фраз Георгадзе понял, что Виктор Сергеевич разговаривает с кем-то из своих сотрудников.

– Да и скупку через пару дней надо свернуть, – вновь кричал он, – проблемы мне больше не нужны, их и так выше крыши!

Разговор затягивался, и Георгадзе с тоской посмотрел на часы. Они торчали здесь уже слишком долго…

Владелец самолета, совсем позабыв о том, где он находится, буквально орал:

– Да, эта цена приемлема, но все это уже не важно! В течение двух дней нам нужно свернуть скупку!

Георгадзе уже перестал ходить за ним и просто стоял, наблюдая за его движениями. Словно молекула в броуновском движении, Лачин перемещался взад и вперед восьмеркой и даже зигзагами.

Тенгизу не терпелось сесть в самолет и, поднявшись в воздух, убраться из Грузии. Но этот процесс все тормозился. Они должны были уже быть в самолете, а не торчать на летной площадке, среди всего этого шума…

Заправщик все еще стоял у самолета. Водитель был неподалеку и также говорил по телефону:

– Да, проблем никаких. Свадьба пройдет успешно. – После этих слов он положил телефон в карман и, направившись к самолету, отсоединил насос. Сняв перчатки, он запрыгнул в кабину и медленно поехал вдоль летного поля.

Ветер в горах поутих, но ночная темнота по-прежнему царила вокруг. Здесь стояла такая гробовая тишина, что если бы группу Батяни кто-то и выследил, то подобраться к ней незамеченным он бы точно не сумел. Однако расслабляться десантникам было нельзя. Поэтому они расположились таким образом чтобы иметь возможность наблюдать за происходящим вокруг, держа ситуацию под контролем. За спиной у них было возвышение, которое в случае опасности, могло стать для них укрытием, а они сами имели бы пространство для отступления. Батяня расположился чуть в стороне от остальных и принялся копаться в своем рюкзаке. Он изредка поглядывал на часы. На шее у него висел бинокль, рядом лежали карта и компас. Майор был предельно сосредоточен.

Ожидание было довольно тягостным для всех, кроме связиста, который был занят своим делом. Он сидел в наушниках, пытаясь настроить радиостанцию на определенную волну. Выкручивая тумблеры на своей аппаратуре, он напрягался, вслушиваясь в изменения в эфирном пространстве. Батяня, непрерывно смотря на аэропорт в бинокль, томился в ожидании.