– Чай?

– Сам заварил?

– Нет, попросил домашнюю фею.

Улыбаюсь.

– Не бойся. Я попросил заварить покрепче… Можно войти?

– Конечно. Это и твоя спальня.

– Только когда тебя нет.

Протягивает мне крепкий чай. Понял уже, какой я люблю. Забавно, до чего легко узнать человека по его следам. Я вот тоже знаю, сколько Леон добавляет молока в кофе.

– Мне жутко стыдно за прошлую ночь.

Леон мотает головой.

– Пожалуйста, не надо. Ты не виновата.

– Я все-таки с ним встречалась. По доброй воле.

Стараюсь говорить непринужденно, однако Леон хмурится.

– Такие отношения быстро перестают быть «по доброй воле». Есть куча способов убедить человека остаться или заставить его думать, что он этого хочет.

Наклоняю голову. Он присаживается на край кровати, опираясь локтями о колени и обеими руками держа чашку с чаем. Сидит немного боком, и всякий раз, как глядит через плечо мне в глаза, меня тянет улыбнуться. Он причесался – на моей памяти еще ни разу не был таким прилизанным, волосы аккуратно заправлены за уши и завиваются на шее.

– Ты хорошо в этом разбираешься, – осторожно замечаю я.

Отводит взгляд.

– Мама… У нее было много мужчин, склонных к насилию.

От слова «насилие» меня передергивает. Леон замечает.

– Прости.

– Джастин никогда не поднимал на меня руку, – быстро говорю я, заливаясь краской.

Подумать только: трепыхаюсь по поводу бойфренда, который немножко покомандовал, а мама Леона пережила такое…

– Я про другое насилие. Психологическое.

– А…

Значит, вот что было у меня с Джастином?

Да, сразу думаю я, еще до того, как сомнения возьмут верх. Конечно, черт дери! Вот уже много месяцев на это намекают Люси, Мо и Герти. Отхлебываю чай, прячась за чашкой.

– Тяжело было смотреть, – продолжает Леон, уставившись в чай. – Но сейчас она уже лучше. Психотерапия, хорошие друзья.

– Я тоже хожу к психотерапевту…

Кивает.

– Это хорошо. Помогает.

– Кажется, да. Это Мо предложил, а он почти всегда прав.

Собственно, сейчас мне не помешало бы его аудио-объятие. Оборачиваюсь, ища глазами телефон, и Леон показывает на тумбочку у кровати.

– Оставлю тебя на минутку. И не беспокойся по поводу дня рождения Холли. Наверное, последнее, чем ты…

Умолкает, заметив мое возмущение.

– Ты что, думаешь, я из-за прошлой ночи пропущу праздник?!

– Тебе несладко пришлось и…

Мотаю головой.

– Ничего подобного! Последнее, чего я хочу, чтобы… заморочки с Джастином мешали по-настоящему важным вещам!

Улыбается, вглядываясь мне в лицо.

– Ну хорошо. Спасибо.

– Надо выйти пораньше, чтобы купить подарок! – кричу я вслед.

– Я уже подарил ей здоровье! – отвечает он из-за двери.

– Не пойдет – надо что-нибудь из украшений для девочек!

Мама Холли живет в старом невзрачном таунхаусе в Саутуарке. Краска облезает, к стене прислонены картины – их так и не повесили. И все-таки здесь приятно, просто немного запущено. Дети носятся туда-сюда. Я слегка на взводе. Еще не переварил прошлую ночь – после стычки с Джастином адреналин зашкаливает. Мы сообщили в полицию, только, мне кажется, этого мало. Хорошо бы получить судебный приказ, запрещающий ему к ней приближаться. Впрочем, предложить не могу, связаны руки. Надо, чтобы она сама.

Заходим. Вокруг яркие колпаки и несколько ревущих карапузов, которых раздразнили до слез шумливые восьмилетки.

Я: Где Холли?

Тиффи приподнимается на здоровой ноге.

Тиффи: Может, вон она? В костюме «Звездных войн».

Я: «Звездного пути». Нет. Та, около кухни.

Тиффи: По-моему, это мальчик. Ты не сказал, что праздник костюмированный.

Я: Мы вместе читали приглашение!

Игнорирует мою последнюю реплику, поднимает с пола ковбойскую шляпу и водружает мне на макушку. Поворачиваюсь и любуюсь на себя в зеркале прихожей. Шляпа сидит на честном слове. Надеваю на Тиффи. Гораздо лучше. Жаркая девушка-ковбой. Очень банально и все равно секси.

Тиффи глядится в зеркало и нахлобучивает шляпу пониже.

Тиффи: Ладно. Тогда ты волшебник!

Хватает со спинки стула плащ в полумесяцах и накидывает мне на плечи, завязывая на шее бантом. От прикосновения ее пальцев вспоминается прошлая ночь. Место для таких мыслей чрезвычайно неподходящее, и я изо всех сил гоню их от себя. Тиффи отнюдь не помогает – проводит рукой мне по груди, как вчера на диване. Останавливаю.

Я: Так не честно.

Тиффи, задорно вскидывая бровь: Как так?

Ладно, если она решила меня помучить, значит, ей лучше.

В конце концов вижу на ступеньках Холли. Вот почему сразу ее не заметил – совершенно преобразилась! Глаза блестят. Здоровые густые волосы падают на глаза, и она, разговаривая, нетерпеливо их сдувает. Она теперь почти пухленькая.

Холли: ЛЕОН!

Сбегает вниз и останавливается на последней ступеньке. Одета Эльзой из «Холодного сердца», как практически любая девочка в западном полушарии, празднующая день рождения после две тысячи тринадцатого года. Костюм больше подошел бы ребенку помладше, хотя, с другой стороны, раньше ей было не до того, так что все нормально.

Холли: А где Тиффи?

Я: Здесь. Пошла в туалет.

Холли успокаивается. Берет меня под руку и тащит в гостиную, чтобы накормить маленькими сосисками в тесте, которые уже помяла грязными пальцами куча ребятишек.

Холли: Вы с Тиффи встречаетесь?

Оторопело смотрю на нее сверху вниз, так и не донеся до рта пластиковый стаканчик с фруктовым соком. Холли по своему обыкновению выразительно закатывает глаза, доказывая, что она все та же, хоть и стала намного упитанней.

Холли: Да ладно! Вы созданы друг для друга!

Нервно оглядываюсь, надеясь, что Тиффи не слышит. Кажется, улыбаюсь. Мельком вспоминаю, как реагировал на схожие комментарии о нас с Кей – она потом обычно упрекала меня в боязни ответственности. Хотя, надо признать, впервые подобные слова звучат из уст маленькой и не по годам развитой девчушки с бутафорской косой вокруг шеи, которая соскользнула с головы.

Я: Так уж вышло…