человеком» и «чуть не первым на моем пути настоящим монахом из иерархов». Дальше его еще дважды выпускали и сажали, пока в последний раз не арестовали в 1937 году в Сыктывкаре.

Одно из самых известных обвинений архиепископа Феодора – в сочувствии фашизму. Цитата из допроса: «Но мы утверждаем, что фашизм не разрешает всех социальных проблем с точки зрения религии. Одним полезен фашизм Православной церкви – это тем, что он поможет нам изменить советский строй и восстановить монархию, где снова Церковь займет господствующее положение». Даже если это подлинные слова архиепископа Феодора, что не факт, это было сказано в 1937 году, задолго до начала войны, отмечает Ксения Лученко. Впрочем, этот фрагмент в протоколах тоже присутствует в трех вариантах, сильно отличающихся друг от друга.

Доктор церковной истории, кандидат исторических наук, священник Александр Мазырин в книге «Высшие иерархи о преемстве власти в Русской православной церкви» пишет: «Возможно, что архиепископ Феодор вообще ничего подобного не говорил. Весьма очевидно из самого текста, что большая часть признательных показаний архиепископа Феодора в 1937 году следователем не просто записана в нужном ему ключе, а придумана им».

Отказ канонизировать архиепископа Феодора (Поздеевского) – самый известный, но не единственный подобный пример. По словам члена комиссии по канонизации протоиерея Георгия Митрофанова, «до 90% попадавших под следствие священнослужителей давали признательные показания». Если это были только показания на самого себя, канонизация допускалась, если же были оговорены другие люди либо человек оказывался тайным осведомителем НКВД, «сексотом», это становилось непреодолимым препятствием для канонизации. При этом следственные материалы не ставили вопрос, отрекся ли человек от Христа. Ключевой вопрос – признал ли он неправду правдой, согласился ли с надуманным политическим обвинением? Получается, что чем хуже с человеком обращались на следствии, чем невыносимее были пытки и дольше допросы, чем больше в НКВД было собрано доносов, показаний, писем и других улик, тем меньше вероятность, что погибший священник или мирянин будет соответствовать требованиям Комиссии по канонизации, пишет Ксения Лученко.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), знаменитый хирург и профессор медицины, не выдержав пыток, не только дал признательные показания на самого себя, но и оговорил нескольких человек, благодаря чему выжил и получил возможность покаяться, даже обращался с протестом в следственные органы. Впоследствии его канонизировали, а многих, кто не выжил в аналогичных обстоятельствах, – нет. В его житие включены фрагменты воспоминаний о пытках: «Этот страшный конвейер продолжался непрерывно день и ночь. Допрашивавшие чекисты сменяли друг друга, а допрашиваемому не давали спать ни днем, ни ночью. Я опять начал голодовку протеста и голодал много дней. Несмотря на это, меня заставляли стоять в углу, но я скоро падал от истощения. У меня начались ярко выраженные зрительные и тактильные галлюцинации. То мне казалось, что по комнате бегают желтые цыплята, и я ловил их. То я видел себя стоящим на краю огромной впадины, в которой был расположен город, ярко освещенный электрическими фонарями. Я ясно чувствовал, что под рубахой на моей спине шевелится змея. От меня неуклонно требовали признания в шпионаже, но в ответ я только просил указать, в пользу какого государства я шпионил. На это ответить они, конечно, не могли. Допрос конвейером продолжался тринадцать суток, и не раз меня водили под водопроводный кран, из-под которого обливали мне голову холодной водой».

25 января 2013 года на конференции по новомученикам в храме Христа Спасителя секретарь Комиссии по канонизации игумен Дамаскин ответил на вопрос о признаниях под пытками: «Почему тот или иной человек устоял, а другой пал – мы доподлинно не знаем, это тайна Божия. Но, как правило, нравственное падение человека во время допросов было связано с его собственным страхом, с давлением на человека его собственных помыслов. На основании изученных дел я убедился в том, что в большинстве случаев, если человек падает, то это значит, что у него проблемы с собственными страстями, а вовсе не с сотрудниками НКВД. Страшны на самом деле не страдания, а помыслы. Страшно, когда человек имеет в сердце своем какой-то другой идеал кроме Христа. Тогда, оказавшись в заключении, он всеми силами будет стараться из него выйти. А выход в таких обстоятельствах, как правило, возможен только через нравственное падение».

Но как могли вскрыться какие-то новые обстоятельства, если церковные исследователи лишены доступа к архивам? Впрочем, члены Комиссии по канонизации на условиях анонимности говорят, что тема исключения имен уже канонизированных святых из святцев ни разу не поднималась на заседаниях, об открывшихся новых фактах ничего не известно, ни о какой «деканонизации» речь не заходила ни разу даже в кулуарах, пока не вышел календарь на 2013 год, утверждает Ксения Лученко.

Протодиакон Андрей Кураев написал в своем блоге, что таинственность, окружившая вычеркивание имен из календаря, вызвана тем, что «перспектива распространения сомнения на все святцы очевидна, и она не могла не беспокоить и авторов данного решения о локальной деканонизации. Поэтому это решение было принято без дискуссий, непублично и не было объявлено».

Синодальная Комиссия по канонизации святых находится в подвешенном состоянии уже несколько лет. С начала 1990-х годов возглавлявший ее митрополит Ювеналий выстраивал жесткую схему канонизации, не позволяющую епархиям «протащить» в святцы сомнительных персонажей. Сегодня эта процедура сильно бюрократизирована, чего невозможно избежать, учитывая массовость канонизаций, пишет Ксения Лученко. В сопроводительных документах, прилагающихся к делу, должны быть жизнеописание подвижника, свидетельства о почитании, о чудотворениях, а в случае с мучеником – копии следственных дел. Постепенно во многих епархиях появились свои комиссии по канонизации, но материалы все равно стекаются в общецерковную Синодальную комиссию, которая и делает представление патриарху или в Синод. Если возражений нет и канонизация местночтимая, то она проходит распоряжением патриарха. Если предполагается общецерковное прославление, то последнее слово за Синодом и Собором. Из-за этой жесткости бюрократических требований к такой тонкой материи, как народное почитание праведников или чудотворцев, комиссия вызывала глухое недовольство у тех, кто готовил и подавал бумаги на канонизацию.

После того как доступ к архивам ФСБ стал почти невозможен и канонизации практически сошли на нет, Синодальную комиссию по канонизации стали в голос упрекать в предъявлении чрезмерных требований к представленным документам. Тогда в 2011 году митрополит Ювеналий подал прошение об отставке, которое патриарх Кирилл удовлетворил. Новым председателем был назначен епископ Панкратий, наместник Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, при котором деятельность и вовсе приостановилась.