— Добрый день — встал таксист и подошел ко мне — Какие указания будут?

По идее, следовало бы его сейчас еще немного погнуть, заставив прибавить к сказанному «хозяин», но я не стал этого делать. Если сильно давить что на человека, что на призрака, то раньше или позже это тебе же боком и выйдет. Перевесит желание насвинячить слишком много о себе понимающему работодателю стремление получить искомое. Проще говоря — начнет меня Анатолий тихонько ненавидеть, и при первой же возможности подведет, причем умышленно. В данный же момент он меня просто не любит — и этого вполне достаточно. Большего не надо.

— Никаких — ответил я — Но в качестве совета — ты бы по окрестностям побродил, дворы-переулки изучил, к примеру. Мало ли какое я тебе завтра задание дам? Может, велю патрулировать район вокруг моего дома, подмечая все необычное. А навигатора у тебя больше нет.

— Да знаю я этот район — отмахнулся призрак — Больше скажу — даже сюда, к этому подъезду доводилось ездить разок. Тут девка одна живет, журналистка, вот ее и возил. Кстати, нынче ночью ее видел, причем, как и тогда, она в хламину была. Жалко. Молодая совсем, а уже спивается.

Воистину — тесен мир. Это он, выходит, Маринку когда-то до дому доставлял. И — да, надо будет навестить ее, что ли. Есть у меня одно средство в активе, очень эффективное в лечении алкоголизма. Оно на пару месяцев полностью блокирует возможность спиртное употреблять. Засадил рюмку — и все, бегом в туалет, будет тебя выворачивать со страшной силой, так, что после не то, что бухать — дышать через раз получится. Сыпану ей его в чай, пусть она печени передышку даст.

— Ну, тебе виднее — сообщил Анатолию я — Была бы честь предложена.

— Это… — он помялся, а после, как видно, решившись выпалил — Слышь, хозяин, тебя ведь, по ходу, пасут. Причем не менты.

— С чего такие выводы? — насторожился я.

— Так дом-то обычный — пояснил бывший таксист — Народ в нем разный живет, но большей частью люди как люди, без ВИП-персон или телезвезд. Так с какого же хрена то и дело около него машины отираются, в которых крепкие ребята сидят, да еще и с фотоаппаратом? Кого им тут пасти? Причем лайбы время от времени меняются, но встают всякий раз так, чтобы именно твой подъезд хорошо видно было. Я тут который день отираюсь, всех жильцов уже повидал, даже коммерсантов сколько-то серьезных в нем не живет. И криминальных типов, за которым «наружку» пустили тоже, я эту публику хорошо знаю. Так что это или тебя караулят, или ту деваху-журналистку. Но в ней я что-то сомневаюсь. Ее и так заполучить можно, без всякой слежки. Пара рюмок — и она твоя.

Ну, о Маринке Анатолий так зря думает, к ней под юбку шиш залезешь, даже если она никакая, но в целом… Положительно не дурак этот мужичок. И ведь он чего еще раздумывал, сообщать мне о своих наблюдениях или нет? Не хотел, чтобы я его за болтуна принял, который всякой небывальщиной себе цену набивает. И глазаст.

— Молодец — одобрил его действия я — Вот только чего ты к ним в машину не залез и не послушал, о чем они говорят? Вариант — проще некуда.

— Залезал — тут же ответил мне он — Но они не говорят. Молчат. Сидят, смотрят, что-то в планшете отмечают — и все. Хотел было с ними уехать, когда время пересменка пришло, но не решился. Ну, ты выйдешь, меня не увидишь, подумаешь еще, что я служить отказываюсь.

— Езжай смело — велел я — Ничего такого не подумаю, не сомневайся. Смотри в оба, после вернешься, мне все расскажешь.

— Сашка, ты с кем говоришь? — окликнула меня Фарида, проходящая мимо — Тут никого нет.

— Стихи читаю — отозвался я, мысленно ругнувшись на себя за то, что забыл пустить в ход свой привычный трюк со смартфоном. Привык за пару дней к ночному образу жизни — и вот результат. Смех смехом, а кончиться все может плохо. Например — в лечебнице для душевнобольных, представителей которой вызовут сердобольные соседи, приметившие, что я день за днем беседую сам с собой. Да, времена нынче такие, что каждый сам за себя, но все еще случается, что гуманизм побеждает в людях равнодушие и даже осторожность — День теплый, небо синее, настроение хорошее, вот и навеяло из классики строки.

— А я вот, цветы сажаю — показала мне дворничиха кассету с дюжиной маленьких ростков — Бархотки. Этот год наш дом в конкурсе участвовать будет. Эта… «Красивый дом — красивый город». С призом!

— Фарида, что стоишь? — подошел к нам муж дворничихи — Работать надо! Цветы земля сажать надо! С завтра тепло идет, я прогноз погоды видел! А, здравствуй, Сашка! Мне жена сказала, что ты вернулся. Молодец! Другая страна хорошо — дома лучше. Я знаю, сам другая страна живу.

— Привет, Хафиз — я пожал руку дворника — Ты на жену не ругайся, она просто мне про конкурс рассказывала.

— Конкурс! А! — Хафиз закатил глаза под лоб — Знаешь, он еще не начинался, а Фарида его уже выиграла, награду получила и ее потратила! Э, слушай, не женись никогда! Я молодой был — дядя свой не верил, думал, он специально так говорит, чтобы я Фарида не брал. Мой род и ее род… Ну, не очень, короче. Давно уже. Ты понял? Не женись. Тогда у тебя все будет! И деньги, и здоровье, и ты сам себе господин!

— Э! — недовольно молвила Фарида и пригрозила кассетой с бархотками мужу. Вроде бы смехом, но брови при этом сдвинула так, что стало ясно — какие там шутки!

А еще говорят, что восточные женщины тихие и покладистые, слова мужу поперек не скажут. Вранье! Хотя, возможно, это на нее так столица подействовала, со своими феминистическими закидонами. Как там говорил Джон Сильвер? «Поживешь среди дегтя — поневоле запачкаешься».

— Какая, а! — с гордостью сказал Хафиз — Ничего не боится! Меня не боится!

Ну, это он уж точно шутки шутит. Все знают, что у кого, у кого, а у этой парочки даже перебранок не бывает.

— Пойду — сообщил им я — У вас цветы, у меня дела.

— Сашка, приходи вечером к гаражам — предложил Хафиз — Я плов делать буду. Посидим, поедим, попоем. Весна. Ай, хорошо!

— Если вернусь — зайду — согласился я