грибами и сможет разложить карты. Потомственная ведунья и грибница Надька обитала где-то на севере то ли в Костомукше, то ли в Петрозаводске и гадала по телефону.

Олька подумала, что Надька обязательно скажет правду. Появится на экране, на фоне ковра или обшарпанной кухоньки. Кинет расклад, свяжется с Олькиной астральной сущностью, а уж та нашепчет. И все сразу станет ясно. Безошибочно, с вероятностью сто процентов. Тонкая Надькина механика никогда не ошибалась, уж это Олька знала.

Черный человек у тебя выпадает по имени Алексей, не ходи сегодня на улицу…

Скоро появятся деньги. Набери в полночь воды, поставь на подоконник, а утром умойся и выпей…

У тебя будет радостное известие. Только надень красное и сходи в храм…

Красное Олька надевала, а вот в храм все никак не срасталось. Церкви она почему-то стеснялась, поэтому сидела дома как дура. Несмотря на это радостные известия все же приходили, и сразу за два гадания. Неожиданно обнаруживалась тысяча рублей завалившаяся за порванную подкладку сумки.

Она набрала номер, гадая, что будет? Ковер или кухонька? Если ковер, то Надька скорей всего под грибами, если кухонька — то водка. Водка означала, что Надькин тощий хахаль будет подслушивать. Будет влезать в серьезный разговор, и клеиться к Ольке. А потом скорей всего схлопочет от скорой на расправу сожительницы по роже. Через пять гудков Надька взяла трубку, на экране появилось лисье лицо в обрамлении нечёсаных лохм.

— Привет, Ольк, — глухо произнесла она. Связь тормозила, отчего казалось, что Надька разговаривает из космоса.

— Привет! — Олька рассматривала собеседницу. В качестве разнообразия, та обосновалась на балконе: на голове был тюрбан, в руках тлела сигарета. — Как дела?

Та затянулась, пуская дым в приоткрытое окно.

— Да ничего, мой на смену дернул с утра.

— На работу устроился? — Олька сделала глоток кофе. Фу, кислятина.

— Четвертый день уже. С утра уйдет, а вечером синий приползает. У нас тут теперь большие изменения, прикинь?

Олька подумала, что ничего у Надьки не поменялось. Просто сожитель керосинит по другому адресу.

— Можешь погадать?

— Да не вопрос, — где-то там, то ли в Костомукше, то ли в Петрозаводске с карниза сорвались голуби, тенями упав вниз в облаке перьев.

— Муська, бл@дь такая! — прикрикнув куда-то вверх на невидимую кошку, она бросила недокуренную сигарету. Затем разогнала дым рукой и захлопнула балконную раму. Изображение пошло мутными пятнами и пару минут ничего было не разобрать. Олька терпеливо ждала.

— У тебя на пороге трефовый король, — сообщила Надька, вновь появившись на экране.

— Стоит? — уточнила Олька.

— Лежит! — скосив глаза к переносице, хохотнула собеседница. — Как мой вечером.

Резкими движениями она кидала карты перед собой. Иногда останавливалась, шевелила губами, глаза были по-прежнему собраны в кучу. Все-таки грибы, решила Олька, но промолчала. На точность кармических прогнозов Надькины пристрастия никак не влияли.

— Червовый интерес, три луны, пять на пятнадцать, семь седьмиц, — бормотала гадалка, помолчала, а потом выдала, — в общем, Ольк! Скоро у тебя будет трефовый король, зовут Кирилл…

— Кирилл? — уточнила Олька, взяла кусок бумаги и валявшийся на кухонном столе карандаш и криво вывела: «Кирилл».

— Ну, или Максим, тут не точно. Не перебивай, а? Короче выпадает тебе дальняя дорога, любовь и хлопоты. Только не доверяй Евгению, через него может быть кармическое возмездие. У тебя сейчас стоит блок на астральную защиту, поэтому его надо снять. Или Андрей уйдет. Тебе придется решить, как быть. Тут два пути — перевернутый отшельник и через него достижение цели и прямая луна, через нее ты пройдешь сама.

Олька старательно записала: «Прямая луна. Максим. Андрей. Евгений». Перечитала и ничего не поняла.

— Так, что делать, Надь? Воды набрать?

— Тебе надо ему позвонить, — неожиданно выдала Надька, — и решить самой.

— Понятно, — вежливо ответила Олька, хотя как раз таки понятно ничего не было. — Как обычно?

— Да, переведи на телефон, — сказала та. — Пока!

— Пока.

Олька сунулась в мобильный банк, спокойно глянула на мизерный остаток и перевела Надьке тысячу. Немного помедлила, а потом решительно взяла в руки телефон и набрала номер.

— Алло, Глеб? Это я — Олька.

Монгольский волчок

дата публикации:07.06.2022

Довольный Соммерс уже исчез, зажав пухлую папку под мышкой. Его ждали жмуры, расследования и великие дела. И главное — у него были настоящие поражающие воображение «Гляйны», продажи которых в Европе еще не начались. И возможно, не начнутся никогда.

Я все сидел, бездумно глядя в окно. Завтра завсегда утро. Мне казалось, что для меня оно, почему — то не наступало, это утро. Было сложно всегда жить ночью. Просто невыносимо.

Заперев комнату, я поспешил улизнуть из управления, через пятнадцать минут ожидался очередной набег вдовы почтмейстера. Слушать ее на голодный желудок было бы пыткой.

Народу у Пепе было много, но я все же нашел свободный столик. Кариесный монархист кинул передо мной меню и, обдавая запахом изо рта, поинтересовался, что я буду пить. Пить я буду, конечно, пиво, а есть тушеную телятину с рисом. Это было самое безопасное блюдо в его притоне, в котором в ожидании желудков посетителей потирала грязные руки коварная жратва.

— Меньше перца, Пепе! — крикнул я в худую спину, будучи полностью уверенным, что теперь на мою долю придется двойная порция. Заходя за стойку, Бордельеро умудрился, не оборачиваясь, облить меня презрением. Жужжавшие в плотном, перезрелом воздухе надоедливые мухи образовали нимб над потной плешью. Он воображал себя мучеником. Святым Августином, у которого русские отобрали осла.

— Идиот, — беспомощно пробормотал я.

Обеденное время — жаркое время, это я знал еще по Манчестеру, когда из офисов валит народ в надежде перехватить что-либо — обслуге приходится потеть пару часов. Чтобы потом лениво присесть с зубочисткой в зубах, в ожидании вечернего наплыва. Тогда клиенты придут уже за другим. Придут, чтобы набраться по ватервейсы и нажить неприятности. На этот случай у каждого уважающего себя кабатчика за стойкой припрятан какой-нибудь сюрприз. У Долсона это был молоток