То, что послужило поводом для двух убийств и одного – вопрос еще, последнего ли – покушения, было очень серьезным. Оно стоило того, чтобы рисковать, но вот что это было?!

Автобус шаркнул распахнувшимися дверями на остановке железнодорожного вокзала. Невольно поежившись от холодной свежести, пахнувшей на нее с улицы, Люба сошла с подножки автобуса и двинулась к центральному входу.

Все то время, что она шла, ей очень хотелось оглянуться. Очень! Сдержалась, но чего ей это стоило. Пускай, она чувствует затылком чей-то сверлящий взгляд, пускай. Это для дела. Это Ким. Вернее, это и Ким тоже. Он сильный, умный, он что-нибудь непременно придумает. Просто рассказать ей пока мало о чем может. А вот Татьяне Савельевой они все же зря не позвонили. Вдруг, назвав фамилию Малышева, они бы подтолкнули ее к прозрению. Простимулировали бы ее память. Глядишь, она бы вспомнила что-нибудь еще.

Что-то же было важное в тех бумагах. Что-то такое, из-за чего и была убита тетя Вера.

Может, все же стоило позвонить?..

Люба вошла в здание вокзала, поискала глазами таксофон и, купив карточку в палатке «Роспечати», решительно сунула ее в прорезь автомата.

Ответил ей кто-то из детей и разочаровал тут же, сказав, что мама на работе. А вот куда не хотелось звонить абсолютно, так это на работу.

В лаборатории сейчас как раз время чаепития. Все сидят по своим местам, тянут жиденький чаек из пакетиков, заедают дешевым печеньем и тихонько, беззлобно сплетничают. Кто женился, кто развелся в этом месяце, у кого дети поступили и куда после окончания школы. Все невинно и беззубо, за исключением каких-нибудь ехидных замечаний, о которых тут же и забывалось. А вот если она сейчас позвонит…

Если позвонит, замечаний с саркастическим подтекстом может быть гораздо больше. Станут говорить долго и с пристрастием обсуждать ее личную жизнь. Бриллиант видели в кадрах и в приемной. Разговоры о ней с Хелиным ходили. А тут она вдруг ночует у Кима. Прибавь сюда происшествие на дороге…

Поговорить было о чем, но звонить все равно нужно было.

Трубку снял Витюша Глыбин. И неожиданно очень обрадовался, услышав ее голос. Тут же начал приставать с вопросами об отпуске и отдыхе. Принялся жаловаться на безденежье и отвратительную погоду. Попутно, когда ей все же удалось вставить вопрос о Савельевой, пожаловался и на нее тоже. И нелюдимая та стала, и неразговорчивая, и тени-то своей стала бояться и прочее, прочее, прочее…

Люба уже пожалела, что позвонила, когда вдруг Глыбин, паскудно так хихикнув, пробормотал:

– А тобой тут интересовались, Закатова. Признавайся, что натворила?

– С чего это я должна была что-то натворить, Виктор?! – она намеренно добавила в голос строгости, хотя перетрусила мгновенно. – И кто это мог быть, по-твоему?

Скажет или нет? Сказать может в силу гадливости своей натуры, не сказать по той же самой причине, заставив ее тем самым мучаться и догадываться весь остаток дня.

– Виктор! Я жду! – прикрикнула на него Люба. – У меня денег на карточке не на два часа, знаешь! Кто мною интересовался, говори!

– Солидные ребята, Закатова, тобой интересовались. Я даже порадовался тому, честно, порадовался… – Витюша снова мелко, поганененько рассмеялся. – Порадовался тому, что не связал свою жизнь с тобой.

– Виктор, я тебя умоляю! – Люба закатила глаза и едва слышно застонала, сраженная наповал Витюшиной самонадеянностью.

Неужели и правда он думал, что она может с ним… Бред! Бред, разбуженный усердием двух перезрелых сестер Колядовых. Только им на закате своих одиноких лет могла прийти в голову мысль, что она – Закатова – может с таким, как Витюша.

– Кто же мною интересовался? Скажешь, нет?

Нужно было срочно придумывать что-то интригующее и волнующее воображение, чтобы Витюша из желания смазать впечатление все рассказал. И она придумала.

– Меня тут один мужчина дожидается на перроне, Виктор! И он уже устал ждать, знаешь!

– Э-ээх, Любаша, – вроде как опечалился Глыбин и вздохнул тяжело, но это он так специально драматизировал, она-то знала. – Боюсь, что ждать ему тебя придется много дольше, чем каких-нибудь десять-пятнадцать минут.

– То есть? Сколько, по-твоему? – Люба уже начала догадываться, куда он клонит, но уточнить все же не мешало. – Час, два?

– Годы, Люба! Долгие годы! – Глыбина так распирало, что, позабыв о своей печали, он снова хихикнул в трубку. – Помнишь, как в кино: тебя посодють, а ты не воруй!

– Никогда и не думала. – Люба снова оглянулась, почувствовав чье-то пристальное внимание на своей макушке.

– С чего бы тогда тебя такие ребята солидные спрашивали, а? Они, правда, в штатском были, но я-то не дурак, сразу понял, что это за гуси.

– И что же это были за гуси? – пока что повода для тревоги у нее не было, пробирало легкое беспокойство, но и только.

– Солидные, Любаша! Очень солидные! Зашли, как двое из ларца, плечом к плечу и сразу спросили тебя. А мы-то что?! Мы тебя все лето не видели. Ты же у нас теперь кто? Ты же у нас правая рука нового руководства! Ты у нас спец по спецпоручениям! Так мы им и сказали. Ну, еще добавили, что ты сейчас как бы в отпуске, но дома не живешь. – Глыбин просто захлебывался собственной значимостью и незапятнанностью.

– Это-то тебе откуда известно, Витя? Дома я живу или нет.

– Так это всем известно, – он вроде бы удивился. – Секрет какой!

– Могли и наболтать, – проворчала Люба и, не выдержав, оглянулась, может, Ким как-то проявит себя и она сможет помахать ему рукой.

– Могли, – согласился Витюша. – Но я заходил к тебе на днях и лично убедился. Не живешь ты дома, Люба.

– Зачем заходил? Когда?

– Так сразу после визита этих гавриков и заходил. Самое интересное, что в тот день ты была на заводе. Писала заявление в кадрах на отпуск, а ближе к вечеру эти двое появились. Дай, думаю, зайду к бывшей коллеге, предупрежу и все такое… – Витя на минуту смолк, потом продолжил с не меньшим воодушевлением: – А соседка говорит, что ты тут не живешь. Была, говорит, днем с милиционером, все расспрашивали ее о чем-то.

Все ясно, Витюша Глыбин прямиком наткнулся на Жанкину соседку. Ту самую, что пусть и неохотно, но поделилась с Сячиновым и Любой своими наблюдениями. И благодаря которой и было обнаружено прослушивающее устройство в ее телефоне. Так, но…

Но ведь это случилось все как раз в тот самый день, когда на нее лично было совершено покушение на дороге. И приехали они к ней на квартиру с Сячиновым прямо с места происшествия. А ближе к вечеру ею уже интересовались люди в штатском. Стало быть, тревожиться нечего. Эти двое вполне могли явиться к ней, чтобы снять показания, от которых ее по дружбе освободил Сячинов.

– Вить, спасибо тебе, – поблагодарила Люба, глянув на часы, с минуты на минуту деньги на карточке должны были закончиться. – Эти двое… Наверняка были из милиции. Меня в тот день едва машина не сбила, еле удалось увернуться.