– Значит, вы занимались спортом. Каким конкретно?

– Прыжки в длину.

– И успешно?

Федерико ограничился тем, что указал на витрину с кубками, которые он выиграл:

– Судите сами.

Разумеется, они заметили витрину, как только вошли. Но Шалбер, затронув эту тему, тянул время. Он явно дразнил парня. У него был какой-то план, но Сандра пока не понимала, чего он надеется добиться.

– Джорджия, наверное, гордилась вами.

Услышав имя сестры, Федерико застыл:

– Она была всем, что у меня оставалось.

– А ваши родители?

Парню определенно не хотелось распространяться об этом, он отвечал четко и сжато:

– Мать ушла из дома, когда мы еще были маленькими. Нас вырастил отец. Но он не выдержал, он слишком любил ее. Он умер, когда мне было пятнадцать лет.

– Каким человеком была ваша сестра?

– Самым веселым на свете: ничто не могло ее огорчить, ее юмор бывал заразительным. После аварии она взяла на себя заботу обо мне. Я понимал, что с годами стану для нее тяжким бременем и она не должна это взваливать на себя, так нечестно, – но Джорджия настояла. Отреклась от всего ради меня.

– Она работала ветеринаром…

– Да, и у нее был жених. Он бросил сестру, когда узнал, какую ответственность она на себя приняла. Вам это покажется банальным, кто знает, сколько раз вы это слышали, но Джорджия не заслужила смерти.

Сандра задалась вопросом, что за божественное провидение может стоять за цепью трагических событий, которые разрушили жизнь двух славных молодых людей. Брошенные матерью, потерявшие отца; он прикован к инвалидному креслу, она зверски убита. Неизвестно почему, ей на ум пришло сравнение с девушкой на пляже, которую догонял Давид. Та встреча, несмотря на целый ряд неприятностей – пропавший чемодан, перебронирование, взятая напрокат машина, которая сломалась в нескольких километрах от пункта назначения, – могла закончиться по-другому. Если бы незнакомка, бегавшая трусцой, хоть немного заинтересовалась бы Давидом, если бы он оказался в ее вкусе, они двое никогда бы не встретились. И может быть, та, другая, сейчас оплакивала бы его. Иногда можно признать, что если судьба особенно неблагоприятствует кому-то – это имеет свой смысл. Но в случае Федерико и Джорджии Нони этот смысл от Сандры ускользал.

Молодой человек попытался увести разговор в сторону от воспоминаний, которые чересчур его ранили:

– Я не совсем понимаю, зачем вы пришли.

– Убийце вашей сестры могут существенно смягчить наказание.

– Я думал, он сознался. – Казалось, эта новость взволновала Федерико.

– Да, но теперь Никола Коста намерен сослаться на душевную болезнь, – выдал Шалбер очередную ложь. – Поэтому нам требуется доказать, что он всегда действовал в здравом уме и твердой памяти. Во время трех нападений, а главное – во время убийства.

Парень склонил голову, сжал кулаки. Сандре стало его жаль, ее возмущало то, как хладнокровно они морочат бедняге голову. Сама она не проронила ни слова, но одним своим присутствием поддерживала все измышления Шалбера, поэтому чувствовала себя сообщницей.

Федерико поднял на них яростный взгляд:

– Чем я могу вам помочь?

– Расскажите, как все было.

– Опять? Прошло время, воспоминания стерлись.

– Мы это имеем в виду. Но у нас нет выбора, синьор Нони. Проклятый ублюдок Коста попытается исказить факты, нельзя ему это позволить. Ведь именно вы его приперли к стенке.

– На нем была лыжная маска, я узнал его только по голосу.

– Что и делает вас единственным свидетелем, какой у нас есть. Вы отдаете себе в этом отчет? – Шалбер вынул блокнот и карандаш, делая вид, будто собирается записывать каждое слово.

Федерико провел рукой по лицу, взъерошив колючую щетину. Пару раз глубоко вздохнул. Грудь его вздымалась и опускалась, словно он старался запастись кислородом. Наконец приступил к рассказу.

– Было семь часов вечера, Джорджия всегда возвращалась домой в это время. Она ходила в магазин, купить все, что нужно для торта. Я люблю сладкое, – добавил он виновато, как будто эта его слабость послужила причиной дальнейшего. – Я слушал музыку через наушники. Не обращал внимания на сестру. Она сказала, что я – настоящий бука и что она подождет еще немного, а потом вырвет меня из летаргии, по-хорошему или по-плохому… На самом деле я отказывался делать физиотерапию, потерял надежду встать на ноги, – оправдывался молодой человек.

– А что потом?

– Потом – помню только, как ударился о пол и потерял сознание. Ублюдок напал на меня сзади, опрокинул коляску.

– Вы не заметили, как кто-то вошел в дом?

– Нет, – только и произнес Федерико. Наступил критический момент. Дальше рассказывать становилось все труднее.

– Прошу вас, продолжайте.

– Когда я очнулся, все было как в тумане. Было трудно держать глаза открытыми, болела спина. Я не сразу понял, что происходит, но потом услышал крики с верхнего этажа… – Слеза, пробившись сквозь броню ярости, скользнула по щеке и исчезла в густой щетине. – Я лежал на полу, коляска валялась в паре метров от меня, сломанная. Я попытался добраться до телефона, но он стоял на комоде, слишком для меня высоко. – Федерико бросил взгляд на свои неподвижные ноги. – В таком состоянии самые простые вещи становятся недостижимыми.

Но Шалбера это ничуть не растрогало.

– А сотовый?

– Я не знал, где он лежит, я был в панике. – Федерико развернулся, посмотрел на лестницу. – Джорджия кричала, кричала, кричала… Звала на помощь, молила о милосердии, как будто ублюдку было ведомо это слово.

– И что сделали вы?

– Я подполз к ступенькам, попытался подняться, опираясь на руки. Мне не хватило сил.

– Неужели? – На губах Шалбера заиграла надменная улыбка. – Вы были спортсменом, к тому же тренированным. Мне трудно поверить, что взобраться по лестнице оказалось выше ваших сил.

Сандра бросила на него испепеляющий взгляд, но Шалбера было ничем не пронять.

– Вы же не знаете, в каком я был состоянии после того, как ударился головой, – произнес Федерико Нони с ожесточением.

– В самом деле, простите меня. – Шалбер сказал это без особой убежденности, намеренно давая почувствовать весь свой скепсис. Он склонился над блокнотом, стал что-то писать, но на самом деле ждал, когда молодой человек попадется в расставленные им сети.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего, продолжайте. – Шалбер с раздражающей небрежностью махнул рукой.

– Убийца сбежал через черный ход, когда услышал полицейские сирены.

– Вы узнали Николу Косту по голосу, верно?