сложилось, что именно сейчас Красногория богата Красными Вертунами, а Великолуния — Белыми.

— И это я слышал…

— Не спеши. Василий, твоя техника позволяет использовать Вертуны в военных целях. И раньше мы это успешно применяли, пока не потеряли Борзовых, и не надломили лунную кровь…

— В военных целях? — я даже чуть склонил голову, до того во мне зазудела солдатская жилка.

— Не хочу повторяться, но на границе Красногории и Великолунии много Вертунов. Как Красных, так и Белых… Владение техникой Пса давало нам возможность насылать «угольков» в ту сторону, в которую нам надо.

— Э-э-э… — я поджал губы, — Насколько помню, очень мало магов владели техникой Пса. Неужели какой-то десяток призванных горелых псов может изменить дело на фронте?

— Ты прав, — усмехнулся Царь, — Но если орава «угольков», появившихся из открывшихся Вертунов, побежит за призванными провокатороми?

Я задумался, вспоминая свою первую ночь в этом мире. Как треснула бетонная полусфера, и оттуда, жутко завывая, выскочил «снежок».

Там был Вертун-Карлик, а на границе с Великолунией наверняка есть Вертуны и побольше. Выскочат оттуда разъярённые «угольки», а мимо них промчится собрат, да не один.

Несмотря на то, что это магические элементали, суть у них звериная, и движут ими инстинкты.

— Пока они разберутся, что к чему, уже достигнут великолунских укрепов… — продолжил я.

— Верно. Техника была новая, разработанная Борзовыми, но со своими нюансами.

— Так у вас же есть Зумакин, — вырвалось у меня, — У полковника отец владел этой техникой, и он…

— Да сгинь твоя луна, Василий, — Царь всплеснул руками, от чего Истомин и Громов подтянулись, а Мягонький улыбнулся ещё шире, — Нельзя выучить эту технику, если рядом нет владеющего ей мага. Это был секрет Борзовской магии, и, когда они исчезли, это был непоправимый ущерб.

— Что ж вы тогда Зумакина-то… — спросил я, переглянувшись с Владом.

Тот мне рассказывал историю, как помогал вытаскивать отца полковника из лап Стражей Душ.

— Все, кто в этом участвовал, уже и допрошены, и казнены, — вздохнул Царь, — Целых двадцать лет мы никак не могли в этом продвинуться, пока не появился ты, Василий. И, сожри меня Пробоина, сын, я не представляю, как ты заполучил эту технику, но это явно благословение Незримой! Её рука коснулась тебя, и Красногорию вместе с тобой.

Я решил пока не продолжать тему про Незримую и её «касания». Что-то мне подсказывало, что, если я начну говорить про богов, спустившихся на землю, это разрушит все наведённые с государем мосты.

— Полковник Зумакин сказал, что в предгорьях бегает дикий «комок». Это сочинили, или правда? — спросил я.

— Да, это правда. Мы пытаемся учесть каждую мелочь в этом деле, — сказал Царь, — Чтобы враг поверил.

— Вы отправляете меня… — я взглянул на Мягонького, — Кхм… с небольшим отрядом, чтобы великолунцы на это клюнули?

— Ну, я предполагал, что ты не вытерпишь и унизишь Рыкова своим царским происхождением, да ещё и заберёшь себе его роту. Это приведёт к конфликту, и в предгорьях его отряд отвернётся от тебя.

— Рыков не похож на такого, — честно ответил я.

— Да, не похож, и он так и не согласился подставить своих бойцов. К счастью, ты повёл себя по-другому... Это был жестокий план, но других таких гвардейцев, которые не бросят своего командира даже ради царского наследника, у меня нет.

— Скажу честно, Игорь Олегович, это подлый план.

Царь вздохнул и чутка пожал плечами. Да уж, мне ли говорить о подлости человеку, который столько лет крутится в котле дворцовых интриг?

— Василий, великолунцам придётся действовать наверняка. Мало того, что спустя столько лет появился наследник, так теперь ещё и вернулась техника. Они одновременно и боятся её, и надеются завладеть секретом.

— И поэтому… — продолжил я его мысль, — …вы думаете, что они сейчас положат всё на карту, чтобы решить вопрос.

— Да. Они либо убьют тебя… — спокойно сказал Царь, — Либо попытаются схватить, чтобы наконец-то завладеть техникой. В любом случае, ты сейчас для них очень важен, поэтому я надеюсь, что наконец мы вскроем всю их сеть.

— Они вправду рискнут всем?

— У них нет выбора. Ты уже по силе практически Маг Второго Дня…

— Практически?

— Вероятно, это техника Пса так повлияла, — уклончиво ответил Царь, — Но великолунцы вправду больше не могут ждать. Время смуты подходит к концу, и Красногория будет становиться лишь сильнее.

— Сдаётся мне, вы и сами надеетесь получить их технологии?

Царь заметно помрачнел:

— Это было бы идеально. Но судьба Красногории для меня важнее, чем моя.

Если честно, последнюю фразу государя я не совсем понял. Но в этот момент вернулся кладовщик, едва не сгибающийся под весом аммуниции.

Он сгрудил всё принесённое на железный стол и тяжело задышал.

— Вот, ваше лунное величество, блаженный господин Игорь Олегович… Как вы просили.

— Молодец, Тигран, можешь идти, — Царь махнул рукой.

На столе лежала классическая форма Пламенной Когорты — красные куртка и штаны, чистое сменное бельё. Сабля, нож, разбухший от нужных мелочей подсумок. Растянулась рядом рубаха-кольчуга, такая же, как у Влада, излучающая защитное плетение магии.

Но я не сводил глаз с магострела, лежащего рядом с обмундированием. Длинный тонкий ствол, полированное ложе приклада, и вытянутая трубка оптического прицела. Это не пара линз, как на тех гвардейских магострелах, а уже самая настоящая подзорная труба.

Ствол здесь был тоньше, чем на мощных гвардейских винтовках, скорее походил на стандартный солдатский магострел, только заметно длиннее. И, что бросалось в глаза, это чуть изменённый казённик, сталь у него явно была потолще, да и приклад будто под снайперскую позицию сделан.

Как же он напоминает мой «свисток», это просто капитское какое-то наваждение…

Так, Тим, захлопни рот, подтяни слюни! Там Царь ещё что-то говорит, а ты тут сейчас оружейный оргазм испытываешь…

— …сохраняется в силе. И если ты ещё подыграешь немного, и покажешь всей гвардии, что очень хочешь произвести впечатление на меня, было бы прекрасно, — Царь вопросительно посмотрел на меня, — Василий?

— В общем, вести себя глупо, — вздохнул я, потом подошёл к столу и поднял магострел.

По телу протекла сладкая истома. У него и вес практически такой же, как у моего «свистка». Ух, Эвелина, держись, я иду…

— Да с этой пушкой мне вообще не