между зараженными и незараженными начинает стираться. На самом деле мы не сильно отличаемся от Рейтов. Мы просто не производим столько шума.

Дернув головой, двое мужчин неподалеку вытаскивают солдата из кузова грузовика. Пока он кричит и брыкается, Валдис обращает свое внимание наверх, и я знаю, о чем он думает. Мутации.

Прежде чем я успеваю его остановить, он нажимает черную кнопку сбоку, щелкает переключателем, и лидер обращает свое внимание в нашу сторону.

Мой желудок скручивается в тугой узел, когда бип-бип-бип звучит сигнал тревоги. Женский роботизированный голос привлекает мужчин войти. Дверь открывается. Этот душераздирающий визг — единственное предупреждение перед тем, как раздадутся крики.

Грузовик трясется от грохота шагов мутации.

— О, черт! Голос лидера полон ужаса, и выстрелы, должно быть, приводят его в действие, потому что я слышу, как его когти скребут по металлическому кузову грузовика, словно он пытается обрести сцепление.

Закрыв глаза, я слушаю, как мутация, кажется, сеет хаос в толпе мужчин снаружи, и когда я осмеливаюсь взглянуть, мои подозрения подтверждаются. Я наблюдаю из-под брезента, как люди разбегаются от большого полупрозрачного существа, замахивающегося на них. В воздухе мелькают конечности, за которые он ухватился. Внутренности одного человека взлетают вверх, когда его отрубленные ноги не доходят до грузовика. Они стреляют из своего оружия, раня его, но мутация продолжает приближаться к ним.

Валдис подает знак Титусу следовать за ним, и я бросаюсь вперед.

— Что ты делаешь?

— Оставайся на месте, — командует он, и они вдвоем выходят из грузовика.

Я разворачиваюсь и снова приподнимаю брезент, чтобы увидеть, как Валдис проходит подо мной, направляясь к передней кабине. Вдалеке мутация гонится за мужчинами, которые убегают в темноту. Некоторые забираются на мотоциклы, успевая завести двигатели, прежде чем их отрывают от сидений. Двигатель грузовика тоже заводится, и я облегченно вздыхаю, закрыв глаза, когда он трогается с места.

Что-то холодное ударяет меня по лбу, и я открываю глаза, чтобы обнаружить приставленный к ним ствол пистолета.

Позади лидера один из мародеров прижимает Нилу к себе, его рука крепко зажата у нее во рту, пока она извивается в его руках.

Напротив нас Кадмус раскачивается взад-вперед, потирая череп. Бесполезный для нас.

Один крик. Это все, что потребуется, чтобы предупредить Валдиса.

Я подозреваю, что это был бы мой последний.

Как будто он может прочитать мои мысли, дуло скользит к моим губам, и он проталкивает его мимо моих зубов, пока я практически не проглатываю его пистолет.

— Какое сокровище, наткнувшись на тебя и твоего друга здесь. Он гладит меня по макушке.

— Мне нравится, как мой пистолет смотрит тебе в горло.

Я тяжело дышу через нос, горький вкус стали и пороха обжигает мой язык.

Просунув свою руку под мою, он поднимает меня на ноги и выводит за дуло своего пистолета из моего укрытия. Трое других мародеров стоят внутри грузовика, окровавленные и раненые. По его сигналу они ныряют через заднюю дверь, падая на грязь.

Оказавшись на краю пандуса, главарь убирает пистолет, и когда я открываю рот, чтобы закричать, он толкает меня сзади. Неумолимая, усыпанная гравием поверхность ударяет мне в лицо, когда я скольжу по грязи, камни впиваются в мою кожу, когда я падаю. Нила вываливается вслед за мной. Затем Кадмус. Двое мужчин следуют за ним.

Я вскакиваю на ноги и кричу, размахивая руками в воздухе. — Валдус! Валдус! Мои крики тонут в грохоте ящиков и реве двигателя, набирающего скорость. — Валдус! Окружающая темнота скрывает меня, когда я смотрю, как огни автомобиля исчезают в темноте.

Он придет за мной, конечно. За всеми нами.

И если он найдет нас, я молюсь, чтобы еще не было слишком поздно. Чтобы мы все еще были живы.

Лидер шагает ко мне. Позади него один из мародеров уже подхватил Нилу, смеясь, проводя по ней руками.

— Иди пешком, девочка. Нам предстоит долгий путь домой.

— Он придет за мной. Ты должен знать, что он убьет тебя, когда сделает это.

— Предполагая, что он найдет нас? Я почти уверен, что мои люди оторвут ему новую задницу.

— Ваши люди были убиты.

— Разведгруппа. У меня есть целая чертова деревня мужчин, которые будут рады познакомиться с тобой и твоим другом.

— Какого хрена мы его притащили? Мародер поменьше, примерно вдвое меньше Кадмуса, стоит, направив пистолет на разбитую Альфу.

— Что-то не так с этой задницей. Подумал, что было бы забавно потыкать в него немного, прежде чем мы нанизаем его на вертел.

Мои губы скривились от отвращения при виде этого зрелища, и я бросаю взгляд на Кадмуса, который дергается и стоит, сгорбившись, не обращая внимания на свою кончину.

— Начинай идти. Главарь целится мне в голову и улыбается.

— Все, что нужно моим людям, — это дырка. Не обязательно должен быть теплым. Сильным толчком он заставляет меня идти в направлении, противоположном грузовику.

Грузовика я больше не вижу.

Глава 30

Такое ощущение, что мы шли часами, и к тому времени, как мы достигаем поляны с палатками и разбросанными мотоциклами, в моих ногах горит огонь, который доходит до плеч. У меня так пересохло в горле, что я даже не могу собрать достаточно слюны, чтобы проглотить. Когда мы входим в лагерь, разгорается праздник, мужчины, одетые в кожу и лохмотья, спешат к нам, случайные руки тянутся, чтобы коснуться интимных мест, дергают меня за волосы, пропуская их сквозь пальцы. Спрятанное за горой, это место находится далеко от главной дороги, и шансы, что Валдис найдет нас, достаточно малы, чтобы оставить неприятное ощущение у меня внутри. Некоторые из мужчин сидят окровавленные, другие тяжело ранены, залечивая раны, которые, как я хорошо знаю, слишком глубоки. Мужчины из потасовки с мутацией, которым удалось найти дорогу обратно в лагерь позже. Гораздо меньше, чем ранее вечером.

— Нашли нам какое-то сокровище, ребята! Главарь воет от смеха, и еще один толчок сзади толкает меня вперед. Я поворачиваюсь и вижу руки Нилы, скрещенные на груди, когда она отталкивает тянущиеся к ней нежелательные руки. Позади нее, спотыкаясь, идет Кадмус, потерянный в своем собственном мире, пока мужчины бьют его по голове и груди.

Они ведут нас к огромному погребальному костру, установленному в центре лагеря, где лидер приказывает нам троим сесть. Один из его людей протягивает бутылку ликера, он опрокидывает ее назад, прежде чем швырнуть ее мне в грудь.

— Пей.

Я хочу отказать ему, я хочу швырнуть бутылку ему в лицо и послать его к черту. Но в том-то и дело, что жажда. Она делает тебя смиренным. Слабым. Благодарным, когда знаешь, что не должен быть.

Я никогда в жизни не пробовала спиртного, и когда я опрокидываю бутылку обратно, жжение на языке толкает меня вперед, и я выплевываю жидкость изо рта. Раздается еще один взрыв смеха, когда я стираю горький привкус с лица тыльной стороной ладони.

— Не может удержать