— Нас и оштрафовали... — Судя по сдавленным ругательствам и металлическому скрежету, Бренда пыталась совладать с замком матросского сундучка. — Только я так и не поняла, за что именно.

Уину выпала задача сложнее — вместо привычного для тихоокеанских моряков сундучка камфарного дерева он выволок из-под койки тяжелый железный сундук, замкнутый на висячий замок. Однако у Малыша имелось и преимущество — гномья кровь в его жилах... и небольшой чехольчик в правом внутреннем кармане куртки. Малый универсальный набор от «Доминика Глока», все инструменты из отличнейшей закаленной стали тройного заговора, Ножовка по металлу, к примеру, справилась бы с дужкой замка за пару минут, но Малыш поспорил сам с собой, что дебют рукоятки напильника в роли отмычки окажется еще успешнее, и выиграл пари. Меньше чем через минуту крышка, жалобно скрипнув, откинулась, открыв взору гнома внутренности сундука — дюжину туго набитых черных бархатных мешочков.

За четыре года работы личной тенью члена Совета Старейшин североамериканской общины достопочтеннейшего Корнелиуса Криппа Малышу Уину приходилось видеть подобные мешочки довольно часто. Изумруды... рубины... сапфиры... опалы... но чаще всего в них были алмазы.

Достав один из мешочков, полукровка распутал завязки и осторожно высыпал на пол перед собой его содержимое. Нахмурился, зачем-то провел пальцев по своей правой щеке и вытащил из сундука второй мешочек, немедленно разделивший участь первого.

— Что это ? — спросила Бренда.

— Соверены, — задумчиво глядя на золотую груду около своих колен, начал перечислять гном, — а также наполеондоры[28], червонцы...

— К орку подробности!

— ...общей суммой примерно на пятьсот фунтов, — невозмутимо закончил Малыш.

— И что это?

— Судовая касса, вероятно.

— Касса? — недоверчиво переспросила Бренда. — Ты уверен?

— На самом деле — нет, — признался гном. — до сих пор мне не доводилось слышать о судовых кассах, в которых имелось бы одно только золото, да еще распиханное по мешочкам из-под бриллиантов. Ни серебра, ни меди... я уж не говорю про чековую книжку, Это больше похоже на какой-то пиратский клад.

— Пиратский клад на полтыщи фунтов?

— Ну, может, это были очень бедные пираты. — Малыш принялся пересыпать золото обратно в сундук. — Поиздержавшиеся. Или начинающие. Ты нашла журнал?

— Нет. Хотя перерыла обе каюты сверху донизу.

— Странно.

— Послушай, приятель, — раздраженно начала миссис Ханко, — если ты сейчас пойдешь и отыщешь в тех конурах чертов журнал или хоть что-нибудь подходящее под данное тобой описание...

— Не шуми. Я верю тебе, хотя бы потому, что капитан почти наверняка жил в этой каюте.

— С чего ты взял?

— Вряд ли кто-то, кроме него, на этом корабле мог похвалиться столь роскошным нарядом, — Малыш показал на узкий платяной шкафчик, где из темной глубины тускло поблескивало серебряное шитье. — И еще более сомнительно, чтобы капитан хранил свой мундир в каюте, скажем, второго помощника.

— Замечательно. Есть яркие идеи на предмет куда все подевались?

— Однажды, — задумчиво произнес гном, — мы, идя вдоль северного побережья Новой Гвинеи, заметили в двух милях от берега дрейфующую шхуну. Я был в шлюпке, которую кэп выслал для досмотра. Все было так же — недоеденная похлебка на столах...

— И что, экипаж тоже пожрало неведомое чудовище?

— Нет. Один из завербованных, оказавшийся учеником шамана, сумел подкинуть в котел «нонду» — гриб, вызывающий припадок безумия, — а потом заорал, что на палубу лезет огромный спрут, и остальные, спасаясь от этого чудища, дружно сиганули за борт. За бортом же, — вздохнул Малыш, — их ждал не мнимый спрут, а вполне реальные акулы. Ну а умник, оставшись один, погрузил в ялик два ящика табака, связку одеял, полдюжины ружей и преспокойно доплыл до берега. Где местный вождь, недолго думая, тюкнул его дубиной по макушке и спровадил в котел. Вместо гриба, надо полагать.

— Думаешь, здешний кок тоже вдруг воспылал страстью к мексиканской кухне? — скептически прищурилась Бренда. — От пейота, ололюки или теонанакатля им и впрямь могла привидеться тварь похлеще спрута. Вот только посреди океана кок мог раздобыть разве что жабий яд, а эту дрянь индейцы использовали довольно экзотически.

— Как?

— Приятель, поверь на слово — тебе этот способ не понравится[29].

— Эй, — донесся сверху встревоженный окрик. — Вы там еще живы?

— Да-а!

— Нашли что-нибудь?

— Нет!!!

На всякий случай гном с напарницей еще раз тщательно осмотрели полки в кают-компании — столь же безрезультатно. Затем Малыш принялся простукивать показавшуюся ему подозрительно толстой переборку в капитанской каюте, а Бренда скрылась в гальюне. Сколько ни прислушивался Уин, ему не удалось уловить ни единого звука с той стороны — стихли даже гудевшие прежде мухи.

Обратно миссис Ханко вышла через пять минут — и лицо ее по части непроницаемости могло дать фору длинноухим истуканам с острова Пасхи. Возможно, кого-нибудь другого эта каменная маска и могла бы остановить — но не изнывающего от любопытства гнома.

— Что ты там делала?

— Что надо!

Взвесив обстановку, Малыш, скрепя сердце, решил все же отложить расспросы до более подходящего момента — когда обрез десятого калибра не будет направлен ему в переносицу, а желательно вообще не будет находиться в руках у миссис Ханко.

— Займемся трюмом? — предложил он, искренне надеясь, что его улыбка выглядит исключительно дружелюбной.

На самом деле помещение за трапом изначально не было предназначено для роли трюма, решил гном, однако именно в качестве такового не без успеха использовалось для перевозки ценных грузов.

— Китайский чай, китайский шелк, — опустив ружье, Бренда пнула носком сандалии тяжелый сверток. — А это что за хрень?