и несправедливых упреков, я сделал уже объяснением основных мотивов, под влиянием которых они написаны, – объяснением, данным в этом предисловии. Скажу только еще, что мои пьески вырастали всегда из внутренней потребности и прежде всего удовлетворяли меня непосредственно, причем могли бы, конечно, остаться в моем письменном столе и не выходить на общественную арену. Если я предполагаю, что они могут иметь и общественное значение и заслуживают того, чтобы быть напечатанными, даже напечатанными вместе в одном томике, с воскрешением прежде написанных вещей, то это потому, что, читая их несколько раз при довольно разнообразных аудиториях, в том числе и при артистах, я из отзывов моих слушателей вынес убеждение, что они слушаются весело, с интересом, возбуждая довольно много толков, и к тому же, по общим соображениям, мной уже упомянутым, могут оказаться нужными в развитии нашего театра, по крайней мере как толчок для дальнейшей работы в области драматической миниатюры.

1930 г.

О конкурсе на антирелигиозную пьесу*

<…> Конечно, хорошо, если люди начинают менять церковную службу на театр и концерт, «духовно-нравственную книгу» на интересную беллетристику, иконы на эстампы. Мы с большой симпатией следим за тем, как с года на год удается отвлекать все большие массы от праздничных церковных служб – организацией в соответственные дни высокохудожественных развлечений.

Но этого недостаточно. Искусство не только должно быть безрелигиозным развлечением. Оно – великая сила, которая способна проводить в человеческое сознание руководящие идеи и могуче определять строй чувств. <…> Такое искусство будет действовать и по отношению к церкви не только отвлекающе, а нанося прямые удары и являясь частью антирелигиозной работы.

<…> Одним из активных мероприятий для того, чтобы поскорее вызвать соответственную деятельность наших художников, является задуманный Союзом безбожников конкурс на антирелигиозную пьесу. Главный удар должен быть направлен не на пороки отдельных представителей духовенства, а на нелепости и жестокости религиозной концепции, религиозной жизни. …Жюри не ограничивает авторов и разрешает все жанры драматургии. Действительно, нам нужна была бы и какая-нибудь большая, глубокая трагедия, которая бы взволновала зрителей разоблачением кошмаров религии, спектакль, который мог бы быть осуществлен только большим и хорошо вооруженным театром. Но нам нужны и небольшие фарсы, которые вскрывали бы в блестящей шутке, в двух-трех комических положениях тот или другой абсурд религиозного мышления, религиозного образа жизни.

1930 г.

Театр в СССР*

<…> Если театр легкомысленно летает над жизнью, катится где-то по боковым тропам, не пересекая ее, то это не серьезный театр, это простая побрякушка. Такой побрякушки послереволюционная Россия не хотела иметь.

Новая эпоха частью стала создавать тотчас же свои новые театры. Этот творческий процесс развернулся, можно сказать, с первых месяцев после победы революции и притом в двух планах: в Красной Армии, в многочисленных клубах, начавших открываться при фабриках и заводах, наконец, в деревенских театрах начал широко развертываться так называемый самодеятельный театр. Он носил то эстрадный характер, то характер легких обозрений, иногда он сам импровизировал для себя комедии и драмы, иногда любительски и в своеобразном преломлении представлял пьесы профессионального театра. Но с другой стороны, появились также и новые профессиональные театры с чисто революционным репертуаром <…>

Здесь на первых порах царил, так сказать, митинговый, агитационный характер, в некоторой мере сохранившийся в этих театрах и до сих пор.

<…> Требования жизни, обращенные к театру, совершенно ясны, но отнюдь не однообразны.

Неверно, будто бы у нас от театра требуется только злободневная, сильно агитирующая сатирическая или патетическая пьеса. Но верно, что именно такой спектакль требует от театра публика настойчивее всего и как основную задачу.

<…> Не надо только думать, что наши серьезные люди – люди угрюмые и педантичные. Так представляется дело только бездельникам. Несмотря на все напряжение сил, нет и не может быть дела более веселого, подъемного, многоцветного, Вдохновляющего, чем дело обновления всей общественной и личной жизни на новых, разумных и коллективных началах.

<…> Успехи нашей драматургии и нашей сцены в этой области несомненны, и все же пролетарский революционный театр переживает еще детство. Наиболее блестящие победы впереди.

<…> Я уже упомянул о том, что требования нашей публики к театру отнюдь не односторонни. Хотя патетический и сатирический театр, ставящий непосредственные проблемы жизни, сам по себе очень богат и многосторонен, – театры наши не чуждаются, однако, классиков, русских и иностранных. Они помогают огромному делу критического усвоения наследия прошлого, без чего, по словам Ленина, нельзя построить новой культуры.

Мы берем также отдельные пьесы современных авторов-иностранцев, если чувствуем в них ценные элементы.

<…> Мы не можем похвастаться пока очень значительными успехами театра малых форм и эстрады. Между тем потребность в них огромная. Количество подобных спектаклей, можно сказать, чудовищно, и поднятие на соответственную высоту их качества есть основная наша задача. Здесь дело идет не только о появлении новых авторов, но и о совершенно новом типе актеров. Разумеется, в этой области нельзя не отметить много свежих и интересных явлений <…>

1932 г.

Искусство звучащего слова

Речь на открытии Института живого слова*

Товарищи, я нахожусь в несколько невыгодном положении благодаря тому, что я несколько запоздал на это знаменательное и симпатичное собрание, и, таким образом, я рискую повторить в моей краткой речи, которую я желаю предложить вниманию присутствующих, те мысли и те тезисы, которые выдвигались на первый план предыдущими ораторами, речей которых я не имел удовольствия слышать. С этим риском я все-таки вынужден сказать то, что я считаю необходимым в этот день и в этом месте пред вами произнести.

Я думаю, что та задача, которую мы здесь начинаем в малом и которую мы должны будем расширять чем дальше, тем больше, действительно является одною из главнейших и одною из прекраснейших среди того леса задач, которые новое правительство и проснувшийся освобожденный народ со всех сторон окружают. Вообще говоря, прежде всего, раз мы социалисты и раз мы идем к осуществлению великого социалистического идеала, мы не должны забывать, что основой этого идеала и тем, что дает ему сущность одухотворенную, является забота об индивидууме. Только постольку социалистический строй является высоким, желанным, священным, поскольку он выпрямляет индивидуальности, которые в малых укладах калечатся взаимной борьбой.

Мы в настоящий момент переживаем период острейшей борьбы, в которой личности калечатся и даже гибнут, но мы знаем, что эта борьба, ведущаяся за определенный план, за определенный уклад, что при ней, по мере того, как почва