Услышав такие подробности, Сергей почувствовал, как почва уходит из-под ног. В глазах потемнело, он покачнулся и не грохнулся только потому, что помогла «клешня» Дэла, вцепившаяся в плечо. Бывший военный держался лучше других – видимо, сказывалась армейская подготовка, привычка видеть и тяжело раненных, и убитых. Остальные бойцы «плыли» ничуть не хуже, чем Воронин.

…Пастух умер к полудню, так и не дождавшись транспортного корабля с медиками. Штаб, чуть помедлив, выслал судно с Ламура, но сердце несчастного остановилось раньше, чем спасатели вошли в систему Толимана. Не помогли средства из аптечки, тем более что Клещ не был врачом, он знал только самые простые вещи, как и все другие бойцы «сто семнадцатой».

Сергей хорошо запомнил это: звезда стояла высоко над головой, а они копали могилу в черном, сожженном напалмом, грунте Иланы. Копали могилу, зная, что местные твари доберутся до погибшего товарища. Это лишь дело времени.

Но такова судьба ликвидатора, закончившего жизненный путь – он становится частицей мира, где нашел свою смерть. Копая могилу, Сергей отстраненно думал о том, что, возможно, это и есть высшая справедливость: сражаться с планетой до последнего, а потом обрести в ней покой…

Их осталось десять, и Клещ вновь уселся за расписание ночных дежурств – перекраивать его так, чтобы дать каждому бойцу время на отдых. Для этого пришлось увеличить длину смен до трех часов. Лишь при таком варианте удалось сохранить паузу в шесть часов между вахтами…

Джунгли стали наступать на позиции людей еще быстрее. Теперь они поглощали около десяти метров расчищенного пространства в сутки – Сергей смог убедиться в этом собственными глазами, когда сержант взял его с собой, проверять положение штырей-маркеров на границе отвоеванной зоны.

Сожженная напалмом Илана оправилась от шока, она быстро восстанавливала силы, раны затягивались с фантастической скоростью. Там, где еще недавно зияла черная проплешина, теперь поднялась густая трава. Там, где сутки-другие назад была трава, появились кусты. Самые дальние штыри исчезли в зеленой массе, они были оплетены лианами и «бобами» до верхних кончиков, побеги тянулись к небу, стремясь любой ценой опередить конкурентов в борьбе за свет Толимана.

Корни и побеги уже переплелись в тугой упругий ковер, слегка шевелившийся и подрагивавший, когда на него наступал человек. Из травы торчали муравьиные кучи, по которым деловито сновали черные и рыжие насекомые, начисто игнорировавшие присутствие людей.

Все свидетельствовало о том, что для победы над этим миром одной порции вакуумных бомб и одной проливки напалмом недостаточно. Надо прорабатывать почву глубже, на несколько метров, уничтожая все семена и корни, так, чтобы не уцелело ни одно местное растение.

Клещ следил за наступлением «зеленого болота», хмурился, но вслух ничего не говорил. Все было понятно без слов: планета не желала сдаваться и медленно подбиралась к убежищу незваных гостей.

От этого нервы были на пределе, и первым не выдержал Наркоша. Ближе к вечеру он самовольно оставил лагерь, с геплом подобрался к границам отвоеванной зоны, принялся выжигать непокорную растительность, поливая траву, кусты, лианы, муравейники широким нефокусированным лучом.

При этом он страшно матерился, разговаривал с планетой, как с живым существом, и обещал показать ей, кто тут настоящий хозяин. Только вышло по-другому: показал Клещ.

Сержант добрался до самовольщика, кипя от ярости. Несколько раз крепко приложил Наркошу кулаком, причем нерадивому бойцу не помог и защитный шлем: от ударов голова болталась внутри, как теннисный шарик. А Клещ проводил воспитательную работу, приговаривая, что в следующий раз закопает болвана в этом зеленом дерьме.

Когда Наркошу вернули в лагерь, он едва стоял на ногах. Бойцу вкатили дозу транкла и бросили на матрас, пожелав побыстрее прийти в себя. Только Наркоша не слышал – вырубился и мирно спал, причмокивая разбитыми губами во сне.

…Следующим утром Клеща вызвали на связь, а после разговора со штабом сержант вновь начал длинно и злобно материться – нервы сдавали и у него. Оказалось, к Илане приближается транспортный корабль, тот самый, на котором находится медицинский скутер. Только на деле главной целью транспортника была не доставка врачей или их оборудования, а выброска еще нескольких грузовых контейнеров – по одному на каждую «Метлу».

Как выяснилось, информация, собранная четырьмя группами за первые дни пребывания на Илане и затем переданная в штаб, заинтересовала аналитиков и экспертов ГалаСоюза. «Наверху» приняли решение заняться планетой поплотнее.

Зонд-командам предписывалось принять контейнеры с дополнительным грузом, готовиться к развертыванию геологических и научных площадок, которые должны появиться возле первых баз десанта.

В ответ на это Клещ попытался объяснить, что Илана – планета с тяжелым характером, агрессивная, что людей осталось мало, да и у тех едет крыша, что вахты по охране периметра пришлось удлинить, а работать почти некому.

Выслушав сержанта, его попросили не плакаться, а выполнять приказы командования. То есть принимать контейнер с оборудованием для платформы геологов.

Как назло, именно в тот день над Иланой сгустились тучи, в воздухе повисла морось, из-за которой видимость резко упала. Клещ предупредил об этом экипаж транспортного корабля, предложил чуть отсрочить выброску груза, но аплодисментов не дождался. Навигатор ракетного скутера, которому предстояло выполнять отстрел контейнеров, ответил, что у него четыре лагеря, и если в каждом случае ждать, пока утихнет непогода, так от Иланы никогда в жизни не отойдешь.

Выброску он сделал в условиях низкой облачности и довольно приличного дождя. Как и предчувствовал Клещ, контейнер грохнулся в «зеленку», за границами черного выжженного пятна. Это довело сержанта до белого каления. Он обрушил проклятия на пилота скутера, на что тот обиженно ответил: лучше так, чем на головы бойцов «сто семнадцатой». Мол, в условиях плохой видимости и ветра риск возрастает, это должно быть понятно и младенцу. Не мог же экипаж сбросить тяжелую «дуру» прямо на лагерь – сделал это аккуратно, чуть в сторону. Отклонение небольшое, всего-то десять-двадцать метров от черной зоны!

Услышав такой пассаж, Клещ в ярости вырубил передатчик, принялся трясти кулаками, изрыгая проклятия.

– Бараны в касках!!! – бесновался он. – Тупые бараны из бронетанковых войск! Одно дело пройти двадцать метров по асфальтовой улице! Или даже по Брику! Другое дело – пройти двадцать метров по джунглям Иланы! Не порожняком, а с грузом! И это на планете, где мы еще не видели животных четвертого уровня! Но первые три уровня только и мечтают о том, чтобы нас сожрать!!!

От этого выплеска эмоций ничего не изменилось. Скутер ушел «окучивать» другие зонд-команды, а «Метле-117» оставалось только выполнять приказ командования. То есть не плакаться и прорубать ход к контейнеру с оборудованием для геологов.

К тяжелой работе приступили после обеда, невзирая на дождь, который еще усилился. Чем дольше «Метла-117» находилась на Илане, тем проще бойцам было поверить, что людям противостоит живое существо. Живое существо, которое внимательно наблюдает за их стараниями, делает все возможное и невозможное, чтобы остановить дерзких чужаков.