На ней лежал потёртый серебряный перстень с довольно странной символикой: гербовый щит, на нём оленьи рога, поверх них готический крест. Очень красивая и тонкая работа в кельтской или шотландской орнаментике.

– Примерь на средний от или безымянный. На левую.

Я послушно взял перстень, ещё раз полюбовавшись изяществом линий и мастерством неизвестного ювелира. На средний палец левой руки оно пришлось идеально.

– От и ладушки! Носи, дарю! Покуда ты от в силу да опыт не вошёл, эта вещица тебя от любого беса убережёт. Ну и в драке-то удобно.

– Я думал, для защиты от бесов достаточно креста на шее и молитвы.

– Кому бывало достаточно, а от тебе-то и нет. Крест-то носить не тяжёлый труд, веровать истинно надобно! А от молитвы читать, как святые отцы-то читали – беспеременно, каждую минуту, про себя со смирением да с пониманием, вообще от мало кто может. У меня от, грешного, оно нипочём не получалось, так что и ты носи не снимая!

Я поблагодарил его молчаливым поклоном. Честно говоря, перстень был так хорош, что возвращать его уже абсолютно не хотелось. Декарт мне в печень, да у меня с тёмных готских времён не было такой роскошной вещицы! Учитывая, как все готы любят сакральную атрибутику, включая бижутерию, браслеты, кольца, ожерелья и серьги, отец Пафнутий сделал мне поистине королевский подарок!

– И как он работает?

– А бог от его знает. Носи на руке, да и все дела. Любой от бес, что к тебе потянется, с одного его вида обделается от грязно да и плакаться в пекло побежит! Ещё можно от перстеньком-то, как кастетом, в челюсть бить, по лбу от тоже звонко будет и отпечаток красивый, за неделю не сотрёшь. Мне это итальянцы из Вероны презентовали, хотя на вид от работа британская. Я и сам-то от не один год носил, помогает, полезная штука!

– Спасибо. А что будем делать с этим письмом?

– Не разгадал от, стало быть?

– Нет.

– Тогда совета спросим. Эй, Анчутка? А поди-ка сюды!

Безрогий красавчик-брюнет появился в ту же минуту, встав словно лист перед травой. Он прочёл текст и честно пожал плечами.

– Нихт ферштейн. То есть абсолютно ни одной мысли в чугунке! Мистификатус сакрариум?

– Не умничай от тут ещё, – притопнул ногой седобородый батюшка. – От внучку мою, умницу-разумницу петербургскую, позови-ка лучше.

Курсант Фруктовая появилась в зоне видимости, словно пожарная машина МЧС, прибывшая на место ещё до возгорания.

– В чём затык, дед?

– От глянь-ка, милая. – Батюшка протянул Дарье листок с текстом от Якутянки. – Чё от думаешь свежим-то взглядом?

– Шифровка, – безапелляционно определила она. – Дайте мне полчаса форы, одну шоколадку с орешками, и мы сделаем эту фифу!

Она возилась с текстом до глубокого вечера, то тихонечко ругаясь сквозь зубы, то перебирая не слишком обширную дедовскую библиотеку. Результаты исследований никого не обрадовали.

– Эта хурма называется ассоциативный код, – наконец сдалась взмыленная бедняжка, убирая со лба мокрую седую челку. – Я многие шифры знаю, ещё со школы любила это дело, ребусы, цифровые коды, головоломки там всякие. Но здесь речь об ином, тут надо понять ассоциативный смысл послания.

– Типа как в «Алхимике»?

– Ну, по факту весь Коэльо построен на ассоциативных аллюзиях, псевдонауке, мистицизме и мыслеизвержении. Здесь всё немножко по-другому.

– Запутаннее?

– Не, всё просто, – устало фыркнула она. – Я ж говорю, надо всего лишь понять, о чём речь – о книге, о кинофильме, о картине маслом, о древней летописи, и всё встанет на свои места.

Да, по сути, действительно проще некуда. Только никто из нас в доме даже на сантиметр к решению этой загадки не приблизился. Засада…

В принципе было бы, наверное, разумнее проконсультироваться в Системе. По-любому они там следят за нами в стиле Большого брата, так что наверняка в курсе всех визитов Якутянки. Лысина Сократова, знать бы, как её зовут на самом деле? Глупо же три раза встретиться, но так и не спросить.

Отец Пафнутий тоже не в курсе, как я понял. Да и с чего бы ей кому-то признаваться? Недаром ведь в большинстве древних религий мира не рекомендуется никому называть своё истинное имя. Разумнее пользоваться прозвищем или левой кличкой. Ибо тот, кто знает твоё имя, может завладеть твоей душой! Не берусь судить, насколько всё это реально работает сейчас, но есть очень устоявшиеся заблуждения, сомневаться в действенности которых просто не принято.

Ночь прошла ровно. Гесс, правда, дважды за ночь подходил ко мне, ему снились страшные сны. Наверное, съел что-нибудь, у собак такое бывает. Гладил его между ушей, дул ему в нос, уверял, что всё будет хорошо. Он сонно кивал и верил.

А ранним утром, как только мой доберман сделал свои «грязные дела» во дворе, получив за всё дежурную похвалу, я предупредил Анчутку, что мы уходим. Вооружаться точно не имело смысла, в конце концов, мы шли не на задание, а поговорить об этом загадочном тексте. Батюшка должен был проснуться с минуты на минуту, его седая внучка несколько позже. В любом случае есть шанс успеть смотаться в оба конца за разъяснениями, это недолго.

Безрогий брюнет кивнул в знак того, что он меня услышал, а я достал из кармана карту джокера, привычно протянув её Гессу. Тот ухмыльнулся и хлопнул по ней лапой. Всё.

Через мгновение мы с ним были перенесены неведомой силой научной мысли в белый коридор. Нам навстречу поднялись двое незнакомых бесобоев: седой старик в казачьей черкеске и бритоголовый парень с бейсбольной битой в руках.

Оба улыбались. Дед вообще меня обнял:

– Добре, братик! Ох услужил, ох обрадовал, отомстил же поганым за Грицка!

Бритоголовый поддержал чуть менее эмоционально, но всё равно тепло:

– От души, братан! Короче, респект и уважуха! Не по понятиям, когда за пацана не вписались. Будут тёрки – маякни, я подтянусь.

– Гав! – чуть не обиделся Гесс.

– И тебе, короче, респект. – Парень безоговорочно подал ему руку, пожимая мужественную лапу добермана. – Без обид, если какая кошка наедет – кинь пару букв на трубу, мы замажемся!

Старик, порывшись в карманах, извлёк запылённый кусочек пилёного сахара в крошках табака и щедро ткнул под нос моему доберману. Бедный пёс самым осторожнейшим образом взял угощение в зубы, унёс его под лавку и уже там изобразил старательное чавканье.

Просто чтоб никого не обидеть, он у меня жутко вежливый и страшно воспитанный. Старика и бритоголового, к моему удивлению, вызвали одновременно.

– Надеюсь, ты это не ел?

– Я никогда не ем из чужих рук, отец Пафнутий не разрешает.

– И правильно.

– Неправильно, – опустив морду, надулся Гесс.

– Тебя могут отравить.