Несмотря на то что палуба была пуста, мне казалось, что за мной кто-то наблюдает.

Тогда я снова повернулся к перилам, и живое дыхание такого огромного количества деревьев вновь наполнило мою душу. Меня окружало их безмолвное, древнее могущество, превращавшее баржу, которая скользила по реке, в детскую игрушку. Разве может человек создать что-нибудь более величественное, чем эти стройные зеленые великаны? Раздался громкий крик птицы, ей ответила другая, и на меня вдруг снизошло озарение. Я увидел лес как беспредельно огромное существо — оно двигалось, дышало, жило. В его объятия пришли животные и растения, создав свой удивительный и неповторимый мир. Мне словно привиделось лицо бога, но не моего доброго бога. Оно принадлежало одному из старых божеств, самому Лесу, и я чуть было не опустился на колени перед его необоримой силой.

Я чувствовал биение жизни под развесистыми ветвями деревьев, переплетавшихся высоко-высоко, а когда к воде подошел олень, мне показалось, будто мое новое восприятие леса выманило его из-за деревьев. У самого берега плавала большая коряга, а на ней грелась на солнышке пятнистая змея, сонная от утреннего холода. Затем наша баржа прошла очередной поворот и спугнула семью кабанов, нежившихся в прохладной грязи на берегу и чистой воде, которая серебристыми капельками украсила их пятнистые шкуры. Солнце уже показалось над горизонтом, и птицы вступили друг с другом в спор, словно пытаясь выяснить, у кого голос громче. Никогда прежде я даже не догадывался, сколько жизни скрывается в лесу, и не понимал, какое место человек занимает в этом мире.

Деревья были такими высокими, что, даже стоя на палубе, мне приходилось высоко задирать голову, чтобы увидеть их верхушки, необычайно четко выделявшиеся на фоне голубого осеннего неба. Мы плыли все дальше по реке, а природа леса начала меняться — теперь мрачные вечнозеленые деревья начали уступать место лиственным, окрашенным в красные и золотые цвета. Охваченный удивлением и восторгом, я всем своим существом чувствовал жизнь в сердце каждого из этих величественных гигантов. Диковинное ощущение для мальчишки, выросшего в степи. Широкие просторы моего родного края казались мне теперь пересохшей скучной пустыней, где слишком ярко светит солнце. Мне вдруг до боли захотелось пройтись по ковру из опавших листьев под сенью старых мудрых деревьев.

Услышав чей-то голос за спиной, я вздрогнул от неожиданности.

— Что заворожило тебя, сын? Ты высматриваешь оленей? Я резко развернулся, но это был всего лишь мой отец. Увидев его сейчас, я удивился не меньше, чем когда не обнаружил чуть раньше. Видимо, смущение придало комичное выражение моему лицу, поскольку отец улыбнулся.

— Витал в облаках, да? Снова думал о доме? Я медленно покачал головой.

— Нет, я думал не о доме, если только мой дом это не тот лес, что я увидел сейчас. Не знаю, что меня так поразило. Я заметил оленя и змею, длинную, как коряга, на которой она лежала, и диких кабанов, пришедших на водопой. Но дело не в животных и не в деревьях, хотя они до крайности меня поразили. Все вместе. Лес. Разве у тебя не возникло ощущения, будто ты вернулся домой? Будто это то самое место, где человек должен жить?

Отец набивал табаком трубку, ибо любил покурить перед завтраком, и с явным непониманием оглядывал лес. Затем он снова посмотрел на меня и покачал головой.

— Нет, не могу сказать, что чувствую то же самое. Поселиться здесь? Ты представляешь, сколько нужно потратить времени на расчистку места под дом, я уже не говорю о хорошем пастбище? Тебе постоянно придется жить в тени деревьев и сражаться скорнями, чтобы твой скот не умер от голода. Нет, сын. Я всегда предпочитал открытую местность, где человек может увидеть далекую линию горизонта, где лошади не нужно без конца преодолевать препятствия, а над головой раскинулось бескрайнее небо. Думаю, это говорят во мне годы военной службы. Я бы не хотел проводить разведку или сражаться в таком месте. А ты? Мысль о необходимости защищать крепость, построенную в густом лесу, пугает меня.

— Я не думал о сражении среди деревьев, сэр, — покачав головой, ответил я и попытался вспомнить, что я себе представлял.

Сражениям, военной службе и кавалле не было места подле этого живого божества. Действительно ли я хотел бы жить там, среди деревьев, в тени и сырости, где все звуки приглушены, а краски размыты? Это настолько противоречило тому, какой мне представлялась моя будущая жизнь, что я громко рассмеялся, и у меня возникло ощущение, будто я вырвался из чужого сна.

Отец раскурил трубку и глубоко затянулся ароматным табаком. Выпустив дым изо рта, он сказал:

— Мы находимся на краю Гернии, сын. Когда-то эти леса отмечали ее границу, и люди считали, что в здешних местах заканчивается цивилизация, никого не интересовало, какие земли находятся дальше. У некоторых благородных семей имелись в лесу охотничьи домики, ну и, разумеется, мы добывали древесину. Но фермерам и пастухам тут делать было нечего. Только после того как Герния расширила свои владения, сначала присоединив к ним обширные луга, а потом и равнины, люди начали здесь селиться. Еще два поворота реки, и мы окажемся на исконных землях Гернии. — Он, изящно потянувшись, расправил плечи и посмотрел на мои ноги. — Надеюсь, ты собираешься надеть сапоги, прежде чем выйти к завтраку.

— Да, сэр. Конечно.

— Ну хорошо, тогда встретимся за столом. Прекрасное утро,верно?

— Да, сэр.

И он ушел. Я знал, что он будет делать дальше — проверит лошадей, перекинется парочкой слов с рулевым, затем ненадолго вернется в нашу каюту и наконец отправится завтракать с капитаном, где к ним присоединюсь и я.

Но у меня еще оставалось несколько минут, чтобы без помех, полностью погрузиться в созерцание леса. Я попытался дотянуться до своего первого ощущения, которое испытал, едва увидев его, но не смог. Старый бог по имени Лес отвернулся от меня. Взгляд скользил по самым обычным деревьям, растениям и животным.

Солнце уже почти полностью поднялось над горизонтом, матрос с лотлинем в руках сообщил глубину под нами. Живой мир остался где-то позади. Как и предсказывал отец, мы приближались к плавному повороту. Я отправился в каюту, чтобы надеть сапоги и побриться. Волосы у меня начали отрастать и превратились в щетину, которая меня ужасно раздражала главным образом тем, что я никак не мог ее причесать. Я быстро застелил постель и поспешил в маленькую гостиную капитана на завтрак.

Гостиная капитана, так же как и корабельная кухня, не отличалась изысканностью, и, думаю, отцу даже нравилось, что здесь никто не требует от него соблюдения этикета. Они с капитаном Рошером, как обычно, обменивались любезностями, обсуждали погоду и планы на новый день, я же по большей части ел и слушал их разговор. Еда была простой, но добротной, а порции большими. Каша, бекон, хлеб, свежие яблоки и крепкий чай. Я с удовольствием уписывал завтрак за обе щеки, а отец обсуждал с капитаном расстояние, пройденное баржей за ночь.

— Да, мы хорошо шли ночью, да и луна была яркой. Но сегодня, ни днем ни ночью, такой скорости уже не выдержать. Как только мы пройдем мимо вырубки, в реке будет полно плотов сплавщиков леса. Они очень мешают нормальному движению. Однако нет ничего хуже отдельных бревен, которые здесь плавают повсюду. Река постоянно засоряется, и в самых неожиданных местах появляются мели. Представьте себе такую ситуацию: на песчаной отмели застряло бревно, а мы на него случайно налетели. Пробоины в корпусе не избежать. Но впередсмотрящий и багорщик сегодня отработают то, что я им плачу. А также матрос, который следит за глубиной. Полагаю, мы прибудем в Кэнби без опоздания.