– Я не думаю, что много людей на похороны придет… Пожар тушить, вообще-то, много народу собралось… И местные, и дачники… Но, кроме знакомых, ко мне больше никто близко не приближался. Я здесь сижу, как прокаженный, от всех в удалении… Дом окнами в поле… Окраина деревни… Но мне выставить в охранение некого… Все мои близкие заняты будут… Гроб нести, прочее… Выдели хотя бы пару человек… Скажу, друзья приехали, сослуживцы…

– Добро… Возьми Владимира с Анатолием… Они обеспечат…

– Им надо передать, что это твой приказ? – Алексей, как человек военный, приоритеты приказов понимал лучше простых пространных объяснений и считал, что другие люди военные должны относиться к приказам так же.

– Я сам им позвоню… Они пойдут… И пусть оружие спрячут понадежнее… На кладбище с оружием соваться нельзя. Там наверняка будут и менты, и Строганов…

– Думаешь, заявятся?

– Уверен на все сто процентов… Они ждут каких-то осложнений и не верят, что осложнения могут произойти в их присутствии. Они слишком себя уважают… По недоумию, естественно…

– Может быть… Но тогда попутный вопрос… И, мне кажется, достаточно сложный… А как Володя с Анатолием без оружия ментов будут с опасной стороны гнать? Не знаешь? Или я должен передать им кол своего братца?

Вопрос показался Арефьеву резонным.

– Да… С этим могут возникнуть проблемы… – вслух раздумывал отставной майор. – Что, ты, командир, предлагаешь отказаться от взрыва вообще?

– Предлагаю просто какую-нибудь ленточку протянуть… Чтобы направление показывала… Культурно будет… Я однажды такое видел на кладбище… Чтобы по чужим могилам не ступали… Пусть твои парни сделают… Мои могут не понять… Хотя это тоже никакой гарантии не дает… Менты могут через ленточку просто переступить… Они всегда считают, что ограничения созданы не для них…

– Хорошо… Попробуем… Если что – одним ментом больше, одним меньше… Это их только обозлит… И сыграет нам на руку…

– Лучше бы без этого… – не согласился Алексей. – Хватит одних похорон на этом кладбище… Кавказцы, если что случится, естественно, здесь своих хоронить не будут…

– Ладно… У нас есть слабый глушитель… Что-то типа оптического прицела… Взрыватель должен сработать от звонка с мобильника. Если будут сложности, задействуем глушитель… Беда, кажется, в том, что он узко направлен… Метров с десяти работает, может одного человека захватить… А если кавказцы будут стоять врассыпную? Кого из них захватывать? Ладно… У меня есть специалисты, пусть они решают…

– Проще сделай… – предложил старший лейтенант. – Выставь в стороне человека с автоматом. Если менты полезут за ленточку, дай сигнал, пусть стреляет в воздух или в ближайший пень… Естественно, без глушителя… Менты ринутся на выстрелы…

– Товарищ старший лейтенант, – торжественно признал майор, – вы гений… Вы облегчаете работу кавказцам. Они производят взрыв, который их уничтожит, и все будет выглядеть так, что ошиблись тупые минеры: хотели взорвать похороны, взорвали себя, а чтобы менты не мешали, они отвлекли их выстрелами… Красиво может получиться… Я тебя, командир, поздравляю…

– Спасибо, у меня аппетита нет… – вяло ответил Алексей.

* * *

– Может, ты не поедешь? – предложил Мишка, решив взять хлопоты по организации похорон на себя и отца.

– Обычно это кто-то со стороны делает… – сказала и тетя Зина. – Сами-то в морг не ездят… Пусть мои и займутся… Я тут пока насчет поминок похлопочу… А ты сейчас-то отдохнул бы… Как привезут твоих, по обычаю положено посидеть с ними рядом… С гробами то есть рядом… Обычно свечки ставят и ночь сидят по два часа… Сначала одни, потом другие… Но только родственники… Гробы-то к нам, наверное, занесем… Не погостили они у нас, не погостили…

Подумав, Алексей согласился, но согласился почти вынужденно. К нему стала ощутимая усталость подступать, и все окружающее виделось словно бы в полусне. Даже внутренняя душевная боль как-то притупилась и не стала уже такой острой, и даже физическая боль уже не так донимала его, и ходил он, только едва опираясь на тросточку.

Следователь прокуратуры Артем Палыч Строганов позвонил недавно и сразу сообщил, что машина уже полчаса как вышла и пора загрузить гробы и ехать за телами. Теперь решали, кому ехать. Что есть какие-то обычаи, Алексей, конечно, знал, но не знал сами обычаи, и потому тетя Зина подсказывала ему…

– Ладно… Я останусь… А священника найти здесь где-то можно?

– Отпевать, что ль, хочешь?

– Хорошо бы…

– Если в церковь везти, это за тридцать километров… Остальные церкви у нас порушенные стоят… Хотя можно священника прямо на кладбище позвать… Там и отпоет…

– А как это сделать?

– Машину мне свою дай, я съезжу, договорюсь на завтра… – предложил Геннадий.

Алексей молча протянул ключи.

– И хорошо, и отдохни… – сказала Тетя Зина, и Алексей подумал, что она, наверное, сама не знает, что обладает гипнотическими способностями. Говорит, а у него в самом деле глаза слипаются и ноги подгибаются.

– Ладно… Я отдохну…

– В дом иди, к нам… – позвала тетя Зина. – Я тебе постелю… И гробы туда привезут…

– Нет… Гробы пусть здесь поставят… Во дворе, рядом с пожарищем… Они хотели в этом доме жить… И я в бане посплю… Рядом…

Теперь он гипнотическому влиянию поддаваться не пожелал и ушел в баню, закрыв за собой изнутри дверь. До скамейки добраться показалось по-настоящему трудно. Свет через маленькое окошко едва проникал в предбанник. Ноги отчего-то подгибались. Эта усталость свалилась так внезапно и силы так разом покинули Алексея, что он сначала на краешек скамейки только сел и тут же глаза закрыл. А как ложился, уже не помнил…

* * *

Разбудил его звонок мобильника. В бане было уже темно, темно было и за окном. Из-за двери слышались приглушенные голоса. Не то что разговаривали тихо, чтобы его не разбудить, просто дверь и стены разговор приглушали.

Алексей вытащил трубку. Определитель показал номер отца. Сердце не застучало сильнее, потому что оно уже устало стучать сильнее, но сразу мелькнула мысль, что за окном ночь, а отец звонит ночью потому, что что-то случилось с матерью. Но рядом с определителем высвечивались цифры часов. Не было еще двенадцати, а отец часто звонил в это время, зная, что сын всегда ложится после двенадцати.

– Слушаю, папа… Здравствуй…

– Здравствуй, сынок… Как ты?

– Я в норме. Мама как?

– Вышла из криза. Ей лучше. Говорит, что должна на похороны ехать. Врач сказал: ни в коем случае. Криз всегда может повториться… Когда похороны?

– Завтра.

– Извини, сын, я тоже не смогу маму одну оставить… Я два раза в день в больницу хожу…

– Я понимаю, папа… Маму поддержи… Прощаться, по сути дела, придется только с закрытым гробом… Попрощайся мысленно… Свечку в церкви поставь…