Домир засмущался и без лишних споров ушёл под ёлки. Снег продолжал таять вокруг посоха, и скоро показались два упавших дерева, лежащих прямо друг напротив друга: как скамьи, только без стола. Лита с Грайей устроились на противоположных стволах и хитро перемигивались, совсем как дома, в Серебряном лесу. Если закрыть глаза, можно было представить, что они и правда вернулись.

Нежата раскладывала снедь из корзинки, а Ивлад покрутился немного и тоже пошёл за ветками, но в другую сторону, чтобы лишний раз не встречаться с Домиром.

– Как крыло? Не болит? – спросила Нежата, повернувшись к Лите.

– Нет. Почти не болит. Спасибо.

– Уши бы надрать козлёнку. – Нежата цокнула языком, посылая в спину Ивладу гневный взгляд.

– Он извинился, – напомнила Лита. И про себя добавила: «Раз эдак тысячу».

Вскоре запылал огонь, и поляна осветилась весёлыми рыжими бликами. Все уселись на поваленных стволах: Ивлад, Вьюга и Грайя – на одном, Домир и Лита – на другом. Нежата обошла всех с корзиной, чтобы каждый выбрал для себя угощение. Лита взяла в когтистую лапу сладкую булочку с повидлом, Грайя – ломтики какого-то сушёного фрукта, наверняка заморского. Царевна оставила корзину на стволе и села рядом с Литой, прислонившись к ней тёплым боком.

Сначала все ели молча. Наверняка думали о том, каково это – провести зимнюю ночь под открытым небом. Девоптицам не привыкать, Ивладу после всех путешествий тоже, а вот Домир с Нежатой выглядели растерянными как цыплята. Лита разглядывала похожие накидки царевны и колдуна, и вопрос сам сорвался с губ:

– Ваши накидки – откуда они? В них ваша колдовская сила? Я видела такие у Шторма, Пламени и Зверя, когда они заходили к нам в Серебряный лес за яблоками.

Вьюга согревал над костром рыбные пирожки, нанизав на тонкую ветку, и только ухмыльнулся вместо ответа. Потом, когда первый пирожок согрелся, снял его и отдал Нежате.

– Нет, они не сделают из человека колдуна. – Он повернулся к Лите и предложил ей второй пирожок, но она отказалась. – Колдовство требует усердия. Ему нужно учиться. Долго. А накидка – красивая безделица, самое большое, что она может, – это согреть в холод.

– Она спасла мне жизнь, – тихо сказал Ивлад.

– Потому что твоя сестра о тебе позаботилась. – Вьюга улыбнулся, искоса, но с нежностью глядя на Нежату.

– Тогда, выходит, моя накидка принадлежала кому-то из верховных колдунов? – спросила царевна. – Ты никогда не рассказывал ничего такого. Она много лет лежала в мамином сундуке, и всё.

Вьюга запустил пальцы в волосы, будто задумался о чём-то. Обошёл вокруг костра и вновь сел на место, расправив серебристые полы своей накидки. Вся его одежда была даже не белой, а бесцветной, как пыль или слежавшийся весенний снег, но теперь, в свете костра, Лита увидела, как на кафтане сверкают хрустальные бусины и серебряные нити. Она размышляла, можно ли назвать колдуна красивым: он выглядел старше Ивлада и Домира, был куда шире их в плечах, часто хмурился, а улыбался с неохотой. Несмотря на седину, колдун не казался старым, а представить его с тёмными волосами и бровями вовсе было невозможно, казалось, тогда весь его образ развалится на части. Наверное, его сила могла быть разрушительной и даже смертельной, но сейчас, с ними, Вьюга осторожничал: двигался как-то украдкой, иногда даже сутулился, любое колдовство творил аккуратно, с оглядкой, будто боялся перестараться. Так старшие девоптицы переворачивают в гнёздах своих детей, стараясь не поранить изогнутыми когтями.

– Эта накидка… твоя по праву, – неохотно признал Вьюга, сложив руки на коленях в замок и глядя куда-то себе в ноги. – Но я не уверен, что тебе стоит всё знать, Нежата.

Царевна приоткрыла рот. Наверняка она спросила просто так, не подозревая, что ответ может ей не понравиться. Лита уже и пожалела, что затеяла этот разговор.

– Извини, Вьюга, я не хотела быть такой любопытной, – пискнула девоптица, но Нежата остановила её, похлопав по крылу.

– Нет-нет, ты умница. Давай, Сивар. Расскажи, откуда она. Почему я раньше была такой глупой? Видела же, что у тебя почти такая же. Спасибо, Лита, что сказала про накидки других колдунов.

Нежата выпрямила спину, а руки сложила на коленях, сразу подобравшись и будто став меньше. Лите было стыдно: наверняка царевне неприятен этот разговор.

– Кто такой Сивар? – спросил Домир.

– Точно не ты, – пожала плечами Грайя. – Догадаешься сам?

Царевич втянул голову и вгрызся в свой пирожок.

Вьюга досадливо скривил губы. От него вдруг прокатилась волна ледяного воздуха, которая едва не затушила костёр, разведённый с таким трудом. Лите захотелось сжаться в комок. Порыв ветра быстро прекратился, и вновь поляну окутало приятное тепло.

– Я жду, – напомнила Нежата.

– Ты сама попросила рассказать, – сухо произнёс Вьюга. – Поэтому извини, если тебе что-то не понравится. До того как попасть к твоей матери, эта накидка принадлежала твоей прабабке, Килате Иверевне. Килате-Смерти.

– Килату Иверевну изгнали из Азобора за измену, – поправил Ивлад. – Она не любила мужа, Ворона Глангрийского, и замышляла смуту.

– Килату не изгоняли. Она сама сбежала. В Стрейвин.

Лита крутила головой, глядя то на Вьюгу, то на Нежату, то на Ивлада с Домиром. Грайю этот разговор, казалось, веселил: она хитро стреляла тёмными глазами по сторонам и пушила перья, едва сдерживаясь от колкостей.

– И вы прозвали её Килата-Смерть? – фыркнула Нежата. – Она была царицей! Пусть мятежной, но достойной более красивого прозвища.

– Это не прозвище. – Вьюга поджал губы. – Это титул.

– Что за титул такой – Смерть? – потрясённо спросил Домир.

– Колдовской титул, – с неохотой продолжил Вьюга. Он осмотрелся по сторонам, будто боялся, что его может услышать кто-то чужой. – Пламя, Вьюга, Шторм, Зверь и Смерть – столько колдунов было в самом начале. До тех пор, пока Стальга-Смерть не перешла черту. После её гибели костяным колдунам запретили колдовать и набирать учеников. На какое-то время костяные вовсе пропали, но Килата помогла этой забытой силе вернуться. И поплатилась за свою дерзость.

– Стальга – царица Аларии? – Нежата нахмурилась. – Сивар, ты нас просто дуришь. Рассказываешь сказочки, а накидку маме прислали послы. Я права?

– К сожалению, я не любитель сказочек и шуток. Ты сама это знаешь.

– Да уж.

– Я слышал, что сила верховных передаётся их последним ученикам. Как Килата могла стать Смертью, если Стальга умерла задолго до её рождения? – спросил Ивлад.

– Сила Смерти – в преодолении самой смерти. – Вьюга тщательно подбирал слова, будто боялся оскорбить царских детей подробностями об их родственнице – подробностями, которые он знал, а они – нет. – Даже без наставника можно перейти эту грань. Но не все выдерживают переход. Тело разделяют на куски и скрепляют поочерёдно мёртвой и живой водой из стрейвинской чароводной реки.