Нет, о женитьбе речь, конечно, не шла – Чечек постарше и уже с ребенком, – но женщина она была хорошая, и они хранили друг другу верность. Тут как раз и Франклин пригодился: дочке Чечек, Аяне, скоро исполнялось девять лет, и мама хотела подарить ей подержанный компьютер. Даже нашла один, но в цене не сошлись. Точнее, деньги у нее не сошлись с ценой, хозяин был правильный, лишнего не просил, как Артышу объяснил приятель. Даже, можно сказать, задешево отдавал, потому что улетал скоро. Но и компьютер тот, по правде говоря, дорого не стоил. Ну, девчонке сойдет на первое время. Надо же ей расти по-человечески, все-таки двадцать первый век на дворе. Так что как раз эти доллары к месту пришлись.

Артыш размеренной походкой шел к остановке маршрутки, и все ему казалось в жизни правильным.

И этот зимний мороз, и его дружба с Чечек, и что скоро к родителям домой, и что не пьет он, как другие, ну так только, иногда и немного. Ничего, что мы не богачи, ничего, что чужие бумажки охраняем, свои не задерживаются. Нам много и не надо, чтобы прожить. Главное, жить правильно.

А старик тот… ну да, обманули его. Так он точно те деньги своровал, откуда у него еще? Ну, а если он сам своровал, то сам и виноват. Тем более Артыш не себе их брал, а ребенку, и старику тоже дал, и Ларке, сволочи, отдать пришлось. Так что получался с его стороны героический поступок. Вот Ларка, та да, та хапнула. А он – нет. И Чечек у него не такая, будь она как Ларка – бросил бы сразу. Кто с ней захочет? Хотя… Фигура у Лары хороша, ничего не скажешь, и смотреть умеет так, что внутри аж заходится.

Подкатила маршрутка, приняла его в свое чуть теплое чрево, высадила недалеко от дома Чечек, и снова заскрипел под ногами правильный снег, засияли над головой правильные звезды.

Чечек уже давно была дома, она работала учительницей начальных классов, уроки у нее заканчивались рано. Помогла ему раздеться, повела на кухню поить чаем с мороза, поставила вариться пельмени. Что еще человеку надо после работы?

А девчонка ее сидела в своей комнате, то ли уроки делала, то ли ерундой какой-то занималась. Ну, пусть, детство ведь, оно один раз бывает. Потом закрутит – оглянуться не успеешь.

Напившись чаю, еще до пельменей, Артыш сунул большую ладонь в карман, достал Франклина, положил на стол, разгладил той же ладонью:

– Аяне на подарок.

Чечек обняла его, поцеловала:

– Спасибо, Артыш, добытчик ты мой, вот счастье будет той, которой ты достанешься…

Просто так сказала, от сердца, даже не ждала, что будет это – она.

А и вправду, Аяне в этом году исполнялось девять, самой Чечек чуть попозже – двадцать семь. Еще хорошо, что сумела окончить педагогическое, родители помогали. Ну, а «биологический отец»… Биомасса, одним словом. Из тех, чей век недолог, как в песне одной красивой пели, но и на кавалергардов они совсем не похожи и пьют не шампанское, а совсем другие напитки. Что же поделать, если есть в них мужское нахальство, а дурехам молоденьким попробовать хочется, и голова ничегошеньки уже не соображает к концу вечеринки?

А потом оглянешься – и нет рядом никого, кроме такой же биомассы. Хорошим женихам она уже не нужна, да и немного их, хороших, а остальным… хватит, напробовалась. Остается вот так, как с Артышем. Тоже, если рассудить, не так плохо, у многих и этого нет.

А он ничего не требует, помогает, вот и денег подкинул, и немаленьких. Ласковый, хозяйственный мужик.

И не ошиблась она, что тогда ночью, после ласки, вставая погасить у Аяны свет (вечно она зачитается, пока не заснет), возвратилась к нему под бочок и рассказала, гладя его волосатую грудь, как мечтает о компьютере для дочери, и даже вот подыскала один… Нет, она ни о чем не просила, и не могла просить, и даже рассчитывать не могла. Просто понадеялась, что появился наконец-то в ее жизни мужчина, который не бросит. Многого не даст, но что даст, того не отнимет.

Вот у Аяны все должно сложиться иначе, совсем иначе. Для того и компьютер – пусть растет в ногу со временем, выходит в большой мир. Интернет ей обязательно проведем, и не для развлечений этих глупых, как пацанам в компьютерном клубе, а для дела. Учиться, развиваться, познавать мир. И все у нее сложится хорошо! Просто обязательно, иначе не может быть. Она для нее ничего не пожалеет, для доченьки.

– Ой, пельмени-то!

Нет, не переварились, хотя о них и совсем забыли. Выложила на тарелку, полила сметаной, полюбовалась, как он ест – сильный, спокойный, верный. А потом побежала к телефону, набрала номер…

– Алё?

– Антон, это по поводу компьютера, – заговорила уже по-русски, – я возьму, ага?

– Ну, долго думали, – рассмеялась трубка, – я уже, в общем-то, договорился…

– Я не думала, я деньги собирала. Вот собрала.

– Ну а я с другим практически договорился…

Все-таки была в его голосе неуверенность, и Чечек нажала по-своему, по-женски:

– Антон, ну я же первая была, мне для дочери очень надо, где я еще возьму…

– Ладно, только завтра с утра – крайний срок. Я послезавтра улетаю.

– Да я хоть сегодня заберу, можно? Сейчас прямо?

– Сейчас? – трубка удивилась.

Да, да, пока не передумал, обязательно сейчас.

– Ага, адрес говорите!

Назвал адрес. Оказывается, совсем рядом. Но везти все равно на машине, ну, ничего, на такси полтинник найдется ради такого дела.

– Антон, я вот еще спросить хотела…

– Да?

– Мне для девочки, девять лет. Вы там оставьте программы, какие нужны, и Интернет, остальное сотри – те, ладно?

– Ничего себе, – возмутилась трубка, – так вам оборудовать и настраивать надо? Это вообще отдельная работа.

– Не надо мне ничего оборудовать, – заторопилась Чечек, – и настраивать не надо, просто покажете, где там Интернет включается, а где сочинения набирать, в школу.

– Ладно, – рассмеялась трубка, – где Интернет включается, покажу.

Наскоро поужинали, пешком дошли до Антона – идти всего-то десять минут. Под ночь мороз усилился, но за своим, желанным, конечно, в радость. А щеки и потереть можно. Позвонили в дверь, открыл совсем молодой парень:

– О как вы быстро! Я даже разобрать не успел.

– И хорошо, – кивнул Артыш, – я посмотрю, как он разбирается. И Интернет покажешь.

– Покажу, покажу, проходите.

Разделись, разулись, прошли в комнату. Чечек достала из сумочки несколько «франклинов», передала Антону. Он деловито пересчитал, нахмурился на одного, слишком затрепанного, но