– Майор Хаммонд, – позвал я, перекрывая гудение машины.

– Митан!

– Раз уж вы намерены сопровождать меня в бою сегодня, вам следует сразу уяснить несколько вещей. Я не намерен облегчать вашу жизнь, прячась где-то в безопасности. Как правило, мы с Себастиной стремимся туда, где жарче всего, и вам придется поспевать. Добивайте всех, кого не убьем мы, защищайте нашу спину и будьте готовы к немедленному отступлению.

– Есть, митан!

– И ничему не удивляйтесь. Ничему, что увидите, пока будете рядом со мной. Это также не подлежит разглашению или обсуждению.

– Есть, митан!

Дирижабли поднялись в воздух, прорывая полог серых облаков, и взяли курс на северо-восток. Уже второй раз на моей памяти небо столицы Арбализеи обещало пасмурный день.

Себастина сняла перчатки, чтобы удобнее было держать серебряное перо и дневник.

– Что ты делаешь?

– Увековечиваю очередное эпохальное событие, хозяин.

– Глупости. Полюбовалась бы лучше видом из иллюминатора: солнце восходит, на такой высоте это фантастически красиво.

Она послушно прервала свое занятие и уставилась в иллюминатор обыденным равнодушным взглядом.

– Это не было приказом.

Она немедленно вернулась к письму. Мне оставалось лишь вздохнуть и порадоваться, что у моей Себастины спустя столько лет появилось хобби.

Мы летели к Старому порту.

Во времена основания Арадона обжитые территории жались к морю, а короли древности развивали сердце столицы – Портовый город. Однако восточнее находилось поселение, где имелся собственный, более старый порт. По мере роста Арадон поглощал поселения-сателлиты и так добрался до восточного порта, названного Старым. Какое-то время Портовый город и Старый порт существовали параллельно, но первый поддерживался короной, а второй имел маленькую бухту со сложным рельефом дна и хирел. В конце концов Старый порт и все вокруг него стало питательной средой для оборота теневых дел, сердечной мышцей черного рынка и даже тайным пристанищем пиратов. Времена этой темной славы давно миновали стараниями арбализейских монархов, многие забыли о нем, но Старый порт все еще оставался самой опасной частью Каса Побре.

Позже были попытки возродить это место в виде нового торгово-промышленного узла, соединив морскую портовую инфраструктуру с железнодорожной, – группа инвесторов решила создать рядом со Старым портом промышленную зону с локусовым депо. Они воздвигли топливные и обычные склады, ремонтные цеха, пункты технического обслуживания, административные корпуса, локусовые стойла с поворотными кругами и даже рельеф дна бухты собирались изменить, что обещало значительно округлить и без того приличную сумму инвестиций. Через новый транспортный узел должны были проходить тысячи тонн грузов, но, как водится, не все эти тонны имели законное происхождение. Инвесторов привлекало безразличие властей к Старому порту и его потенциальная польза для черного рынка. В создание инфраструктуры были вложены миллионы, и господа дельцы уверенно шли к успеху, но не получилось, не повезло. С ними случился Хайрам эл’Рай.

Старик понимал, чем грозило бездействие, и включил механизм репрессий на максимальные обороты, дабы прикрыть эту лавочку, пока под боком у короля не возродилось некогда выжженное змеиное гнездо.

– Точка назначения достигнута, – сообщил один из членов экипажа, показавшись в грузовом трюме, – мы ждем начала наземной операции.

Не желая сидеть в полумраке, я покинул солдат и явился в командную рубку, где находился бортовой маг-связист. Также оттуда открывался восхитительный вид на море серых облаков под голубым куполом неба, по которому взбиралось, перекрашивая ультрамарин в фиолет и кармин, солнце. Поодаль лениво висели другие «Наместники».

Время от времени успокаивая экипаж, взволнованный, собственно, моим присутствием, я ждал. Сколько помню себя, именно ожидание всегда выматывало больше всего. В бою времени на страх уже нет, ты просто дерешься и убиваешь, порой удивляясь собственному равнодушию, однако до и после боя бывает страшно до тошноты, до холодной рези в кишках.

– Полковник Дорэ докладывает: сухопутные силы проникли на территорию Старого порта, – сообщил бортовой маг. – Боевых столкновений не зафиксировано.

Прошло не меньше четверти часа до следующего сообщения.

– Полковник Дорэ докладывает: сухопутные силы ведут обыск складских построек, противник не обнаружен. Полковник Дорэ готовит плацдармы для высадки десанта.

– Напомните мне, капитан, когда придет наш черед садиться?

– По плану его высокопревосходительства господина генерала мы опустимся последними, когда на земле будет максимальное количество солдат и бронетехники.

– Ясно. Не будем путать господину генералу карты, но, когда придет время, вы не мешкайте особо.

– Слушаюсь, мой тан!

На земле все еще было тихо, когда «Аглантина», «Нарвал» и «Семерка пентаклей» пошли на снижение, неся на борту тяжелые ударные силы и бо́льшую часть солдат.

– Идем обратно, Себастина.

«Валерион» стал снижаться последним, когда высадка наших сил уже шла полным ходом. Мы опустились из мира зари в царство мрака под облачным пологом.

За прошедшие годы все, что можно было растащить из недостроенного депо, растащили, даже склады и цеха во многих местах зияли провалами стен и крыш, рваные железнодорожные пути тянулись между корпусами и огромными ржавыми баками, тут и там мелькали солдаты-мураши, волнами обтекавшие громады армодромов. А из-под земли… из-под земли тянуло бедой.

– Майор, приготовьтесь.

– Митан?

– Сейчас начнется бой, мы не успеем безопасно приземлиться.

Он лишь кивнул и принялся раздавать команды. Пилоты шападо и экипажи армодрома готовились к тяжелому десантированию. Через несколько минут мое предчувствие обрело плоть – сверху было видно, как из различных заброшенных построек под открытое небо вываливались… чудовища. Не знаю, как иначе можно было назвать разномастных тварей всех цветов и размеров, которые с ревом и визгом появлялись на поверхности и бросались на все живое с растопыренными когтями. Их ярость и тягучее обволакивающее отчаяние я смог почувствовать, даже когда они были еще под землей.

Солдаты дали ожесточенный отпор. Град свинца, зачарованных и алхимических снарядов бил с заготовленных позиций по всему, что не носило черной формы. К делу немедленно подключились шагающие паровые доспехи и парометы армодромов, но, несмотря на подавляющее огневое преимущество, были понесены первые потери.

– Себастина, пора вооружаться.

Вчера было решено оставить «Арахнофобию» до лучших времен и вооружиться более подходящим для грядущего боя оружием.

Щелкнули замки футляра, и я сунул внутрь руку. Стоило пальцам сомкнуться на рукоятке одержимого оружия, как из него вытянулись присоски, взрезавшиеся в кожу ладони и вросшие в мясо, затем сильная боль стала взбираться по предплечью. Когда рука была изъята из футляра, Беххерид уже опутал ее до локтя выращенными из его демонической плоти цепями с острыми крючьями. Лишь по цвету крови можно было понять, где заканчивался я и начинался он.