Сначала Тед, потом Элспет. А Хэлен умерла от рака груди, и такого он не пожелал бы никому на свете — даже Хэлен. Кевин оказался никудышным человеком, ужасным разочарованием; сейчас он жил в Бурре на пособие по безработице вместе с какой-то стервой, у которой было двое детей от двух разных мужчин. Кол был в отчаянии из-за своего сына. Ему был сорок один год, и он ни сделал ничего путного за всю свою жизнь.

Но теперь не имело смысла размышлять над этим. Он ничего не мог сделать для этих людей (кроме Элспет, конечно, — он должен навещать её), и Кол не тратил своих ограниченных запасов энергии на беспокойство о них. Вместо этого он думал о том, в чём ему повезло. У него был хороший дом, неплохое здоровье, прекрасные друзья. У него были воспоминания, большая часть которых осталась нетронутой. У него была Примми и малышка из дома по соседству — настоящее чудо. Она рисовала ему картинки и разговаривала с ним через ограду. Оставаясь бодрым и весёлым, продолжая мирно и спокойно жить дальше, он делал обществу одолжение. Он нёс за себя ответственность.

Когда он помыл посуду и приготовился выходить из дому, Кол снова напомнил себе, что практически во всех отношениях он был очень счастливым человеком.

Алек никогда раньше не сидел за рулём многоместного легкового автомобиля 1959 года выпуска. Он никогда не водил машину, части которой, казалось, были соединены между собой резиновыми ремнями и изоляционной лентой. Педали тревожно проваливались у него под ногами; руль оказался неповоротливым и крутился с трудом; рычаг переключения передач болтался, как пестик в ступке. После пяти минут за рулём Алек начал проникаться всё большим уважением к Дел.

— Сколько времени ты провела за рулём этой машины? — спросил он у неё.

— О, чертовски много.

— Такое ощущение, что срок годности у неё подходит к концу, — тактично сказал Алек, и Дел фыркнула.

— Люди часто говорят мне это, — ответила она, — и их замечания звучат так, словно мне давно пора отвезти её на свалку.

Алек озадаченно замолчал. Всё равно он не собирался пускаться в ничего не значащий разговор. Некоторое время назад, когда он вместе с Верли и детьми завтракал консервированными бобами, он снова начал приходить в себя; узел, в который сжался его желудок, постепенно исчез, мускулы плеч и спины расслабились. Запах горячего кофе и жалобный голос Роузи, выпрашивавшей кукурузные хлопья, отодвинули недавние события в Торндейле на задний план. Но сейчас, направляясь в сторону места кровавой трагедии, Алек снова начинал чувствовать напряжение. Он потел, и у него пересохло во рту. Однако он знал, что был одинок в своём растущем чувстве беспокойства, потому что больше никто из пассажиров машины не встречал ничего по-настоящему ужасного в течение последних двадцати четырёх часов. Они понятия не имели, во что впутались, — они даже отказывались принять тот факт, что законы природы оказались перевёрнутыми с ног на голову. Кроме того, у Дел явно были не все дома (или она была, по меньшей мере, очень эксцентричной), а Росс оказался упрямым тупицей.

Им попросту не хватало сообразительности, чтобы почувствовать страх.

— Восемь минут, — сказал Росс. Он постоянно посматривал на часы. Этого старика заставили поехать с ними женщины, и Алек знал, почему. Потому что никто по-настоящему не доверял Алеку. Они видели его нервозность, и они неправильно истолковали его поведение. Они не понимали, через что он прошёл. Возможно, вдобавок ко всему у них было предубеждение против водителей грузовиков.

Алек мог бы разозлиться на них из-за этого, если бы не был так напуган.

— Здесь действительно происходит что-то непонятное, — неожиданно заметила. Дел. Она выглядывала из окна, зажав приклад «Ли-Энфилд» между крепкими коленями. — Не могу сказать наверняка, но кажется, что-то не так с расстоянием.

— Все указатели повреждены, — заговорил Росс.

— Нет, я говорю о… — Не закончив предложение, Дел махнула рукой. — Мы приближаемся к месту, где дорога пересекается с ручьём. Об этом можно судить по деревьям, растущим с правой стороны. Мы едем всего восемь минут, и…

— Десять минут, — поправил её Росс.

— Ладно, десять минут. Все равно это невероятно. Я пересекла ручей вчера после обеда…

— Смотрите! — воскликнул Алек.

Это был Дизельный Пёс. Это должен быть он, хотя пока было невозможно опознать расплывчатую белую фигуру, появившуюся на горизонте. Алек обнаружил, что увеличил скорость, и он с большим трудом заставил себя не давить так сильно на педаль газа.

— Это он? — нахмурилась Дел.

— Не может быть, — решительно сказал Росс.

Алек ничего не сказал. Он подумал с жестоким чувством удовлетворения, что остальным предстоит пережить чуть ли не самый сильный шок в своей жизни. Постепенно знакомые черты грузовика становились видимыми: блестящая решётка, чёрный номер, высохшая грязь, несколько плакатов с надписями: «ДИЗЕЛЬНЫЙ ПЕС», «ДОРОЖНЫЙ ЭКСПРЕСС». Алек притормозил и остановился, поравнявшись с мощными фарами грузовика.

— Вот он. Это мой Пёс, — сказал он.

Они услышали, как Росс шумно сглотнул.

— Он не может быть тем же самым грузовиком, мимо которого мы проехали вчера, — хрипло запротестовал он. — Не может быть!

— Это он, — сказала Дел. — По крайней мере, это грузовик Алека. — Она взглянула на него. — Это он, да? «Гэри Рэдфорд и Сыновья». Я узнала их машину.

Алек кивнул. Он заглушил двигатель «форда». Они сидели, уставившись на колпаки Дизельного Пса, окутанные тишиной. Даже Монгрел не издавал ни звука.

— Так, — наконец произнесла Дел. — Всемогущий Бог что-то хочет нам сказать.

— Это не имеет смысла, — пожаловался Росс высоким, пронзительным голосом.

— Тут ты прав. — Дел подтолкнула Алека. — Как ты думаешь, произойдёт то же самое, если мы поедем на юг?

— Возможно. Фергюсоны тоже заблудились.

— Значит, мы можем проехать ещё два часа, повернуть назад и через десять минут снова окажемся здесь?

— Не знаю. — Алек пожал плечами. — Возможно.

— Чёрт возьми.

— А теперь послушайте меня, — довольно грубо начал Росс. Но он не закончил предложение. Посмотрев в зеркало заднего вида, Алек увидел, что Росс потирал лоб, глядя на грузовик. Его глаза бегали.

Тебе придётся с этим смириться, приятель, подумал Алек. Разделив свою тревогу с другими, он почувствовал некоторое облегчение.

Перед ним лежала дорога, похожая на длинный серый палец, указывающий на небо. На неё ещё падали удлинённые тени от столбов и растущих неподалёку кустарников, но чем выше поднималось солнце, тем короче они становились. Алек увидел ворону, сидевшую на белом столбике в десяти метрах от них. Через дорогу от неё на таком же столбике сидела ещё одна, словно зеркальное отражение. Их можно было бы принять за две геральдические статуи, расположенные по сторонам ворот.