Как объяснил мне вполголоса один из соседей по столу – знакомый мне известный старый невропатолог, гость является обладателем несметных богатств и последним отпрыском какого-то именитого рода. Дочь была копией отца, хотя отличалась поразительной хрупкостью сложения. Волею случая именитые гости оказались против меня. Нас отделяла полоска стола.

Девушка, на мой взгляд, была лишена каких-либо недостатков, разве только переносица ее, пожалуй, была не в меру широкой, отчего и глаза казались слишком далеко расставленными. Но какие у девушки были глаза! Они излучали изумрудную зелень или отражали морское дно в солнечный день. По крайней мере поэт так бы описал их. Я встречала прекрасных женщин, но подобной я не видала никогда.

Она напоминала мне редчайшее произведение сказочной природы… Кожа ее лица, шеи, рук была поразительной, почти мраморной белизны и так тонка, что у ее широкой переносицы просвечивала голубизна кровеносных сосудов. А какие волосы! Они, как и у отца, отливали красноватой медью. А талия? Мне казалось, что такое сложение могло быть только у восковой куклы. Да можно ли передать словами совершенство?

Девушка была окружена свитой элегантных молодых людей. Они наперебой ей прислуживали.

Я сидела среди двух мужчин. Один, как я уже сказала, врач-невропатолог, другой журналист – стройный молодой блондин с обыкновенной внешностью: слегка вздернутый нос, пухлые, как у детей, губы, самоуверенный взгляд небольших серых глаз. Все же, когда он увидел эту девушку, выражение глаз изменилось. В них появилась почти растерянность, непередаваемое изумление. По всей вероятности, молодой журналист впервые был на таком банкете, а потому плохо соблюдал должный этикет. Он все время смотрел на красавицу-иностранку. Видно было, что девушка поразила его. Это отражалось на его лице.

Что касается самой девушки, то она, кажется, только один раз взглянула на журналиста. Прекрасное лицо ее оставалось непроницаемым.

Все-таки мой молодой сотрапезник не выдержал и, обращаясь ко мне и к невропатологу, шепотом, полным пафоса, заметил.

– Какая девушка!

– Речь идет о наследнице? – шепотом спросил невропатолог.

Я взглянула на старого доктора. Когда-то, видно, густая и черная, а теперь – увы! – редеющая и седая шевелюра волос, нависший над глазами, крутой лоб, нос с горбинкой, тонкие губы – словом, профиль уже пожившего на белом свете Мефистофеля.

– А вы знаете, – он осторожно повел глазами в сторону иностранки, – ей нет и семнадцати лет.

– Да что вы?!

Мы вынуждены были замолчать. Начались речи и тосты.

Когда ужин завершился, наша группа, то есть невропатолог, я и журналист, отошла в сторону от стола. Подавая мне кисть винограда, журналист горел нетерпением скорее узнать подробности. Потому он, с ожиданием посматривая на держателя тайны, снова и уже громче повторил:

– Какая девушка!

– Хороша?

– Необыкновенно! – проглотил слюну журналист.

Тонкие губы эскулапа чуть тронула улыбка.

– Согласен, но вам, молодой человек, к сожалению, не удалось разглядеть ее зубки и кое-что другое… – совсем тихо сказал старый врач. – Посмотрите, ведь она почти не улыбается, а если набегает улыбка, то можно увидеть ее слишком мелкие, с полулунными краями, зубки.

Несомненно, целитель нервов обладал острой дальнозоркостью. Я, например, не рассмотрела зубов красавицы. Журналист, удивленный ответом доктора, заговорил громче. Глаза его вновь обрели выражение самоуверенности, и он готов был всеми силами отстоять свою позицию знатока женской красоты. С иронией, которая не шла к его открытому лицу и свидетельствовала о недостатке воспитания, он спросил:

– Что еще сенсационного вы можете сообщить?

– Кое-что…

– Например?

– Если бы вы хорошо знали иностранный язык, то поняли бы, что на обращенные вопросы девушка отвечает невпопад… А ее глаза! – тоном простака продолжал старый доктор. – Это шедевр! Только, пожалуй, эти глаза слишком блестящи…

– И, как только вы можете так говорить? – перебил его журналист. – Неужели вы допускаете, что я ничего не понимающий юнец? Ведь у нее все природное, наследственное…

– А разве я говорю вам, что это не так? Именно этот почти фосфорический блеск глаз передан по наследству, является врожденным ее свойством. А какое поразительное сходство с отцом? Такие же глаза, только ее носик в переносице, пожалуй, широковат, я бы сказал, уплощен…

Мне, врачу, с первых слов старого невропатолога все стало ясно. Однако журналист, считавший себя знатоком женской красоты, был явно заинтригован.

– Вы просто решили надо мной посмеяться! – обиделся он.

– Мой молодой друг, – назидательным тоном поучал старый врач, – вы совсем не усвоили золотого правила – выслушивать собеседника до конца, авось и промелькнет что-нибудь интересное, полезное, важное…

Журналист закусил свои пухлые губы и, гася желание возразить, продолжал слушать.

– Ну, а ее папа? Мне известно, что в прошлом это непревзойденный красавец, бросавший под ноги женщин сердце и деньги? Полагаю, что в разных концах света этот человек оставил не мало братьев и сестриц этой прелестницы, но, разумеется, без юридических наследных прав… А походку его вы, наверное, не заметили? Полюбопытствуйте, приглядитесь… Ну, а если бы вам представилась возможность внимательно посмотреть в его глаза, то вы увидели бы прелюбопытное явление… Зрачки с булавочную головку и без малейшего импульса к движению, к реакции на свет, они парализованы…

Петр Петрович – так звали старого «Мефистофеля» – провел рукой по розовому лбу, тщательно пригладил редеющие волосы на темени и продолжал беседу.

Он посматривал на меня и взгляд его лукавых черных глаз, казалось, говорил: «Мы-то с вами друг друга понимаем, а вот его, этого юнца, мы ужо проучим!»

– Простите, уважаемый доктор, но, мне кажется, в истинной женской красоте вы не разбираетесь…

Словно не расслышав замечания, мудрый лукавец продолжал:

– Вот и выходит, что красавица эта действительно наследница, только ее дети никогда не увидят наследного золотого тельца.

– Интересно, откуда вы знаете, что произойдет с ее детьми? – спросил задетый журналист.

– А вот знаю! – Они будут рождаться мертвыми…

Эта девушка наследница… наследница болезни отца, который в сумерках оргий и пьянок заполучил венерическую болезнь и передал неповинной дочери… Конечно, не все мертворожденные – результат такой болезни… Есть и другие причины… Вижу, что вы сегодня поражены второй раз. Ну, ничего, это пройдет… Пока что советую вам познакомиться со специальной литературой. Вы узнаете о так называемой триаде Гутчинсона… При подобных врожденных, «наследственных» болезнях бывает слабый слух, слабое зрение и зубы имеют полулунные края… Конечно, мы, врачи, знаем и о других признаках.