этого не показывал. Не пристало презентабельному господину истерить, будто психически неполноценный подросток, как этот чёртов Макото. Истерикам Хэчиро предпочитал выпивку; сейчас, побелевшими от напряжения руками, он сдержанно наливал виски в стакан из пузатой бутылки, но всё равно промахнулся и плеснул немного на стол.

— Недоносок! — рассвирепел Хэчиро, вскочил с кресла и с размаха швырнул бутылку в стену. Брызнули осколки, зазвенело стекло, по полу разлилось пятно, источавшее запах спирта. — Мр-р-азь! Да как он смеет так разговаривать с Верховным руководством! Не-е-т, — протянул он, медленно усаживась в кресло. — Что-то с ним не так. Это не может быть мой сопливый, бесполезный младший брат. Не может быть. Такое просто невозможно.

Хэчиро внезапно замолчал. Он с ужасом понял, что впервые жизни заговорил сам с собой, будто безумец. Неужто младший братец извёл его настолько, что он действительно сошёл с ума от злобы? И ни алкоголь, ни ощущение власти эту злобу не заглушали, а злоба навела на мысли: «Как бы мне прижать этого недомерка?»

Он задумался. Макото всегда был безобидным, слабым, беззащитным и нерешительным. Если и существовала на земле женщина, по досадному недоразумению получившая тело мужчины, то это был Макото и никто другой. А как же он бесил со своими щенками и котятами, которых таскал домой чуть ли не ежедневно. Не было более жалкого, более омерзительного человека. С ним носились что папаша, что Симура старший — разницы нет. Стоило младшему брату появиться на свет, как все усилия старшего брата быть хорошим сыном и гордостью семьи сделались тщетными.

«Макото — твой младший брат. Ты несёшь за него ответственность. И ты будешь помогать ему вести дела, когда он вступит в наследство» — Хэчиро вспомнил слова отца. Но ведь это Хэчиро поднимал Мацубаэ вместе с отцом, Хэчиро сидел за рыночными расчётами и бизнес-планами до утра, именно Хэчиро первым почувствовал рынок Божьего сбыта и сумел первым на него выйти, сделав клан ценным ресурсом для Императорской Палаты. Хэчиро сделал всё для роста компании, и вдруг старому хрычу, Симуре старшему, показалось, что Хэчиро недостаточно добр к людям, и не готов вступить в наследство.

Симура старший решил, что Макото будет подготовлен должным образом и поставлен на пост главы клана, а Хэчиро отведётся роль…. Консультанта.

Консультанта, Боги его дери!

Хэчиро нисколько не жалел, что выпнул Макото из клана, нисколько не жалел, что лишил его фамилии. Жалко только, что убить не смог — хотя убийство после изгнания необходимостью и не было. Просто хотелось, чтобы Макото перестал существовать.

«И вот теперь, — хмуро думал Хэчиро, — после всего, что я из-за этой твари пережил, он приходит в моё здание! Без разрешения сидит в моём кресле! И в наглую, угрозами, забирает мою собственность! Дальше что? Секретарша? Офисы на этажах? Клан? Откуда в нём вообще взялась наглость так себя вести? Откуда взялась смелость учавствовать в битвах и побеждать? Не-е-е-т….»

Хэчиро знал, наверняка знал, что это Случай 735, прописанный в самом конце Свода Законов о Божественной Дискриминации, а потому неведомый для большинства граждан, которые ленятся читать законы. Очень опасная догадка. Очень опасная. Случай 735 — тема настолько щекотливая для Святой Смертной Императрицы, что если чиновники вдруг хоть какой-то намёк на ложное заявление найдут, Хэчиро умрёт. Его убьют. Без суда и следствия.

Однако он был готов рискнуть, и как минимум был достаточно пьян для отчаянных решений. Настолько ему хотелось вывести Макото из игры, настолько хотелось испортить младшему брату кровь, что он не стал отказывать себе хотя бы в малейшей возможности реализовать задуманное.

Хэчиро уверенно вызвал нейроинтерфейс, мысленно открыл список каналов связи, и выбрал экстренную линию для прямой связи с Императорской Палатой. Он приложил немало волевых усилий, чтобы взять под контроль заторможенную речь и звучать трезво.

— Акихико слушает, — равнодушно ответили ему. — Надеюсь, Хэчиро, у тебя что-то серьезное. Иначе быть беде…

— Есть подозрение на Случай 735, — тяжело обронил Хэчиро, осознавая, что воображаемая гильотина закона поднялась в верхнюю мёртвую точку и закачалась у него над хребтом.

Возникла короткая пауза, напряжённая. Пожалуй, даже Акихико не ожидал такого поворота событий.

— Вы уверены, господин Симура? У вас ещё есть шанс отказаться от заявления, пока я не написал протокол и не отправил досинам, — Акихико вдруг перешёл на деловой стиль общения. — Если мы инициируем проверку, дороги назад не будет. Если подозрения не подтвердят, то вы….

— Я знаю, что меня ждёт, — перебил Хэчиро.

Глава 20. "Фестиваль лунного света"

Подготовка к празднику — самое нудное занятие, которое только можно придумать. Собирался, конечно, не я, а девчонки. Даже тогда, когда все вроде бы были готовы. Азуми мучительно подводила стрелки на глазах, Сигурни занималась тем же, и лишь мы с Сэцуко изнывали от ожидания. И до следующих божественных боёв времени оставалось чёрти сколько. Вроде бы до беседы с Рэви тет-а-тет рукой подать, и сил за последний бой набрать получится много, но экспедиция на островах фамильяра ещё не нашла, а без него мне не видать ни родового разрешения, ни, соответственно, сбыта волшебных карточек, ни боёв.

Конечно, возможность наброситься на Рэви прямо во время Фестиваля Луны была заманчива, но что-то подказывало мне: «Силёнок не хватит». Да и не факт, что после боёв хватит. Вдруг придётся ещё дважды, а то и трижды пройти все обручи крышки? Не исключено. Но радовало, что сегодня я смогу увидеть её, смогу оценить её силу, смогу понять, куда двигаться дальше. Может получится и так, что я сразу смогу уделать Рэви, затем задав ей несколько вопросов.

— Мы готовы! — торжественно объявила Азуми.

— Наконец-то! — протянула Сэцуко и мученически закатила глаза. — Какие же вы медленные!

Странно, но результат стоил ожидания. Что Сэцуко, что Сигурни и Азуми выглядели замечательно: макияжа немного, ровно столько, чтобы подчеркнуть природную красоту. Да ещё и платья надели с глубоким декольте, лифчики с пуш-ап эффектом, а потому груди…. Я засмотрелся на них. Не совсем большие, но упругие и красивые. Даже заметил родинку у Сигурни.

— Глаза сломаешь, — рассмеялась Сэцуко, и я, почему-то, засмущался. — Пойдём. Вы меня своими примерками и макияжами извели уже.

Гео идти не захотел. Он выходил из комнаты только чтобы приготовить еду, почти ни с кем не разговаривал, но девчонки всё равно были от него в восторге. И он от них, пожалуй, тоже. Только говорить об этом не спешил. Впрочем, настроение у всех было приподнятое, праздничное. Кроме меня.

Я всю дорогу к парку Рюкю был угрюм, размышлял над