я просто так начну громить кланы — это вызовет народные возмущения. Всем моим методам есть рациональное оправдание, в том числе списку ЧИП и крышке. Именно поэтому меня не распяли за диктатуру. Каждое моё действие всегда имеет веское основание, в котором есть трагедия, символ и необходимость.

— Объясните проще, — попросил я. — Я не экономист и не политик.

— Мацубаэ и остальные кланы стоят костью в моём горле. Ненависть людей к Богам тоже. Вы в состоянии уничтожить Мацубаэ одним махом, подмять под себя их ресурсы, а так же изменить отношение смертных с бессмертными. Я ведь вижу вашу душу, Макото. Вы хотите власти по непонятным мне причинам. Вы и девчонок из своего клана спасали не ради них самих, а ради того, чтобы не утратить расположение людей и не отрезать себе путь в аристократию. Я хочу…. Направить вас. Вы будете первым Богом с родовым разрешением, и это серьезно изменит божественное реноме в глазах народа. Сделка выгодная, не правда ли? Я понимаю, что вам интересен корень замысла, и он прост. Вы оказались в нужное время, в нужном месте.

— Что вы хотите? — прямо спросил я.

— Сейчас случится что-то ужасное. Что-то, что может сильно подорвать репутацию Богов и создать вам трудности. Что-то, что убьет много людей. Произойдёт трагедия.

— Вы можете остановить это?

— Могу, но не стану. Это должны сделать вы. Любая смерть на руку всей Японии, потому этот теракт мне интересен. Ваша задача, как только он произойдет, отправиться к Хэчиро, и использовать информацию, которую вы получите от полубога по имени Сигурни. Вы станете великим разоблачителем, люди будут на вашей стороне, и как только это произойдёт, мы обсудим дальнейшее сотрудничество. После трагедии возникнет необходимость упразднить Мацубаэ, и вы станете символом этого события.

— Вы можете спасти Горо? — спросил я, понимая, что пути назад уже нет. — Сможете уберечь его?

— Бога Пустынных бурь? Да. Пожалуй смогу, — кивнула она. — Значит, по рукам?

— По рукам, — согласился я. — Вы здесь не случайно, так ведь?

— Нет, — ответила Рэви. — Хэчиро доложил моим людям о Случае 735, и указал на вас. Но вы не Старший бог. Это я поняла сразу, как только мы встретились. И поэтому Хэчиро должен умереть. Не вижу причин не поручить казнь вам. Она выгодна для нас обоих. И ещё…. У вас развязаны руки. Вы можете убить любого, кто осмелится помешать исполнению моего приговора.

Глава 21. "Бойня в парке Рюкю"

Рэви вдруг элегантно клацнула кончиком ногтя по моему ошейнику, он со звоном раскололся надвое, и упал на землю. Я осторожно на неё взглянул, она с ухмылкой произнесла:

— Развлекайтесь, господин Симура. Только прошу не использовать шар, который вы применили в джунглях. Не разнесите тут всё.

Этот жест был мне непонятен. Может быть, Рэви хотела показать меня героем в глазах достопочтенной публики, а может, хотела, чтобы я случайно вышел за грань пятого грейда и пятого эшелона, выдав в себе пришельца из другого мира или Старшего Бога. Одно стало ясно — мне предстояла драка, иначе бы Рэви не стала лишать меня ограничителя мощности.

Странная баба. Как была странной, так и осталась странной.

Я уже приоткрыл рот, хотел узнать, что и зачем, но вдруг со стороны концертной площадки послышался рёв, похожий на пронзительный рёв реактивной турбины. На миг лужайки и тропинки затянуло темнотой, лишь удивленные лица торговцев кое-как подсвечивались тусклым светом фонарей.

Рядом со сценой вздыбился десятиметровый столб ослепительного пламени, который гудел, ревел будто дракон, разбуженный в пещере неосторожными путниками. Послышался каскад криков. Мужья хватали за руки шокированных жён и бросались наутек: перескакивали ограды, опрокидывали прилавки с едой, сбивали с ног незадачливых торгашей.

Толпа стремительно отпрянула от огня, словно волны от брошенного в озеро камня. Столб пламени с пугающим воем обрушился на людей и испепелил их. В воздух взметнулись облака пепла, на землю сверчками осели лоскуты одежды, охваченные огнём. Я не видел, кто источал огненную магию. Казалось, что столб огня, будто ожив, косой прошёлся по толпе и оставил в воздухе след из пепла, который секунду назад был чьей-то плотью.

Когда освещение нормализовалось, из темноты вырвало Богов. Они безжалостно разделывались с бывшими хозяевами — людьми. И никого не жалели. Боги с яростными криками швыряли в людей яркие изгибы молний, ошпаривали людей упругими потоками кипящей воды, сдирали плоть с костей беспощадно сильными порывами ураганного ветра. Страшными электрическими разрядами людей отбрасывало на десятки метров, роняло на лужайки обугленными и безликими тушами. Вода и ветер были не менее беспощадны — трава покрылась брызгами крови, покрылась лоскутами лиц, содранных с лицевых костей. Я не знал, каким образом Боги вдруг обрели силу, но понимал, что они не остановятся.

Настолько сильно, настолько страшно Боги ненавидели людей, что собирались перебить всех до последнего.

С постов прибыли дежурные досины и открыли по Богам осторожный прицельный огонь, чтобы не зацепить гражданских. Крики боли смешались с хлопками автоматных выстрелов, в воздухе резко запахло ружейным порохом, запахло жженой плотью и запахло смертью.

Я перестал думать о Рэви. Сердце заколотилось в удвоенном темпе, мышцы налились силой, по венам закурсировала смешанная с адреналином кровь. Волосы на загривке встали дыбом, будто у хищника перед охотничьим броском. Трудно было представить, что хоть кто-нибудь из моих ребят смог выжить в такой мешанине; кто знает, может их испепелило столбом пламени ещё в самом начале. Но я должен был прорваться к сцене и выяснить это, любой ценой.

Потому я рванул вперёд. От страха люди даже не видели, куда пытались умчаться. Мне приходилось маневрировать между ними, пока они спотыкались друг об друга и лицами изрывали гальку на тропинках.

Впереди показалась торговая площадка, покрытая льдом и припорошенная снегом. Самый короткий путь к сцене лежал через неё, и я помчался к ней со всех ног.

На периферии зрения показался досин с автоматом, я рефлекторно натянул на себя новый сплав «железной шкуры», более легкий и прочный, приготовился защищаться, но досин рухнул на землю и выронил автомат. Досин выгнулся дугой, завопил, грудь его взорвалась «ледяным кристаллом», разбросавшим по сторонам ошметки грудных мышц и грудной клетки.

На торговой площадке я увидел рослого мужчину — Бога льда, который добил последних досинов «ледяными копьями». Стрелять по нему было бесполезно. Он тут же растворялся в «снежной буре» и либо пропускал пули сквозь себя, либо ускользал в сторону.

Интервал в две секунды я заприметил сразу. Ровно столько врагу требовалось, чтобы спрятаться в маленькой