нашей школе, да? Я слышала, что Лу Чжаояо считала его своей правой рукой. Наверное, он очень могущественный.

– Ммм… – протянул Мо Цин и больше ничего не сказал. Мне пришлось задать еще один вопрос:

– Почему вы не попытаетесь убедить его вернуться? Думаете, он правда этого не хочет? Учитель, вы очень сильны, но его помощь точно уменьшит вам забот.

– Я сам в состоянии справиться с делами школы. Что же касается Сыма Жуна, то лучше, если он будет следовать своему сердцу.

Защищать Сыма Жуна до такой степени – не думаю, что даже прежняя я бы так поступила. Мо Цин действительно считал его своим близким другом.

Когда принесли только что заказанные порции жаренного мяса, я не стала продолжать расспросы.

У властителя Западной горы повреждены ноги, это дело мелким не назовешь. Такой случай в Цзянху явно не оставили без внимания. Сейчас я не могла напрямую спросить об этом Мо Цина, ведь тогда он начал бы меня подозревать. Для начала я могу расспросить Чжиянь, а затем как следует в этом разобраться. А ведь еще есть Малышка Кругляшка, чей призрак витает в доме Сыма Жуна… Да и сам он извинился передо мной… Сказал, что я погибла из-за его неверной информации. Хм, странно, как его осведомители могли так ошибиться? Да, даже после смерти у меня хватает забот. Столько дел, в которых надо разобраться!

Вернувшись на гору Праха, мы с Мо Цином разошлись по своим покоям. Я заползла под одеяло и покинула ее тело. Вот только сразу вернуться я ей не позволила: перехватив призрачную сущность девушки, я стала расспрашивать ее о событиях после моей смерти. Чжиянь небрежно ответила, что в то время была слишком юна и не интересовалась происходящим в Цзянху. Единственное, что ей было известно, что Сыма Жун пострадал от школы Южной луны – одной из десяти Великих школ небожителей.

Я задумчиво погладила подбородок: школа Южной луны была самой малоизвестной среди всех школ небожителей. Они устроились на юго-западе, довольно далеко от остальных, а глава школы никогда не вмешивался в дела других школ, предпочитая оставаться в тени. Даже в той битве у гробницы меча я не видела никого из этой школы. Почему они вдруг решили причинить вред Сыма Жуну?

– В каком году это случилось?

– Да не знаю я… – Чжиянь на мгновение задумалась. – Это было в то время, когда битва у гробницы меча закончилась, ты погибла и Ли Чэньлань занял твое место. В Цзянху всех сильно потрясло это событие, его обсуждали на каждом углу. Лишь через некоторое время стали обращать внимание на другие новости. Но к тому времени у Сыма Жуна уже были повреждены ноги.

Я нахмурилась:

– Ли Чэньлань знал, что Сыма Жун пострадал от школы Южной луны, и ничего не сделал?

– Еще как сделал! – Чжиянь захлопала ресницами, глядя на меня. – Хоть все по привычке продолжают говорить «десять Великих школ небожителей», но на самом деле их осталось всего девять.

Я была потрясена. Чжиянь указала на стену, разделяющую наши с Мо Цином покои. Выражение ее лица было немного испуганным.

– Он уничтожил школу Южной луны.

Я на мгновение растерялась, а потом приняла невозмутимый вид и протянула:

– Хм…

Я всегда думала, что Мо Цин слишком милостивый с подчиненными. Он даже раздавал простым людям еду. Разве мог он действовать жестоко в Цзянху?.. Оказалось, что Мо Цин лишь притворялся щедрым добряком, пытаясь скрыть, что у него руки по локоть в крови.

– Я до сих пор хорошо помню тот день… Я пришла в школу Зерцало сердца, чтобы увидеться с Цанлином; в то время в школе было много посетителей, и все старейшины выглядели очень озабоченными. Тогда-то я и узнала, что Ли Чэньлань собирается утопить школу Южной луны в крови…

Я перебила Чжиянь:

– Вы узнали об этом до того, как он уничтожил школу?

– Да, он сообщил, что через три месяца уничтожит их.

Я приподняла бровь; и снова я не ожидала, что Уродец окажется настолько кровожадным и смелым. Будь я на его месте, я бы сначала расправилась с врагами, а потом бы посмотрела, как вышло: красиво или нет. Если красиво – растрезвонила бы об этом всему свету. А если нет, то не позволила бы этой истории покинуть стены школы. Но я бы уж точно не стала предупреждать кого-либо заранее. Мне достаточно было бы знать, что школа Южной луны понесла заслуженное наказание. Незачем всем об этом сообщать.

Но Мо Цин объявил всему миру, что исполнит свою угрозу через три месяца. Сообщив о своих планах заранее, он как будто заявил: «Можете делать что угодно, но вам не избежать расплаты». Если бы по какой-нибудь случайности все пошло наперекосяк, он не просто потерял бы лицо, но и шанс на месть. К счастью, Мо Цин уничтожил школу Южной луны и стер всякое упоминание о ней с лица земли – и таким образом получил зловещую репутацию. Я предположила, что Мо Цин использовал эту битву, чтобы сделать себе имя в Цзянху после захвата школы Десяти тысяч убиенных. В результате теперь, когда Чжиянь видела его, она пугалась до дрожи в коленках. В глазах всех вокруг Мо Цин был злобным и безжалостным демоном, ничуть не лучше меня.

Я усмехнулась:

– Вы, последователи школ небожителей, всегда зовете друг друга братьями и сестрами, но почему же никто из вас не пришел им на помощь?

– В битве у гробницы меча сражались все лучшие ученики. Они восстанавливались…

Я указала на стену, отделяющую покои Мо Цина:

– Но ведь мои ученики оправились очень быстро.

Губы Чжиянь скривились в горькой усмешке:

– Ли Чэньлань один все сделал! Он не брал с собой учеников школы Десяти тысяч убиенных.

Он в одиночку отправился в школу Южной луны и уничтожил ее… Мои брови невольно поползли вверх. Сыма Жуну повредили ноги, и Мо Цин настолько разгневался? Это превзошло все мои ожидания. Судя по всему, у них действительно необычные отношения…

Больше я ничего не смогла спросить, потому что взошло солнце и Чжиянь вернулась в свое тело. Я дала ей задание: утром практиковать самосовершенствование через медитацию, а во второй половине дня отыскать людей, которые сожгут для меня жертвенные деньги. Сама я отправилась к Мо Цину, чтобы узнать, не обнаружил ли он что-нибудь подозрительное в Чжиянь.

Но по мере того, как проходил день, казалось, что Мо Цин не делал ничего необычного: он занимался тем, чем глава школы и должен был заниматься каждый день. Наступил полдень, Чжиянь