- Нет. Наверное, опять из милиции… или журналист. Они вьются вокруг вас как мухи.

- Ладно, пусть войдет. И принеси вторую чашку.

Но посетитель от чая отказался. Когда за секретаршей закрылась дверь, он представился частным сыщиком Всеславом Смирновым.

- Меня наняла Лика Ермолаева, - сказал он. - Я занимаюсь поисками ее отца.

- Вот как? Чем же я-то могу помочь? - без улыбки спросил Ростовцев.

«Хорош, ничего не скажешь, - подумал сыщик. - Красив, богат, уверен в себе. Настоящий барин. Ясно, почему Альбина не желает его упускать. Женщины в постели друг с другом - само собой, а такой любовник не помешает. Заиметь его в качестве мужа - просто головокружительный трюк: как раз та игра, которая сторицей окупит все свечи».

- Собственно, я по поводу убийства Стеллы Треусовой.

- Понятно, - равнодушно сказал Альберт Юрьевич. - Только ко мне уже приходили из милиции, и я ответил на все вопросы. Женщина - неврастеничка: сначала напилась, закатила истерику, потом наглоталась таблеток. Какое убийство?

- Лика, кстати, так не считает.

- Надеюсь, вы не собираетесь доказывать, что смерть Треусовой каким-то образом связана с отцом Лики?

- Человеческие отношения прорастают самым невероятным образом и дают всходы там, где никто не ожидает, - философски заметил Смирнов. - Вы не хотите мне помочь?

- Напротив, рад бы. Да нечем!

- Позвольте мне судить.

- Хорошо, - сдался бизнесмен. - Приступим к делу. Итак…

- Меня интересуют некоторые подробности ночного торжества в «Элегии», - начал Всеслав. - У вас с памятью все в порядке?

«Действительно лицо Ростовцева дрогнуло, или мне показалось?» - подумал сыщик.

- Не жалуюсь, - сухо ответил хозяин кабинета.

- Прекрасно. Значит, вы объясните мне пару вещей. Это была помолвка?

- Какое отношение… о, черт! Допустим, да.

- Зачем вы пригласили туда Лику?

Ростовцев с трудом сдержался, чтобы не выразиться грубо.

- Мне захотелось, вот и все!

- Вы всегда потакаете своим прихотям?

- Стараюсь. А вы всегда суете нос в чужие дела?

- Такова моя работа.

Обменявшись любезностями, они замолчали.

Надо было выбить Ростовцева из колеи, нарушить душевное равновесие, и сыщик воспользовался надежным приемом: начал городить всякую чепуху, изобилующую нелепыми подозрениями и обвинениями. Он свалил в кучу отрезанную прядь волос, шантаж, таблетки, смерть Красновской и подвел неутешительный итог:

- Вы больше всех заинтересованы в кончине Стеллы!

Он будет говорить эту фразу каждому из участников странного ночного праздника.

Альберт Юрьевич поднял на сыщика холодные глаза, в которых блеснула сталь.

- Да вы с ума сошли, - спокойно произнес он. - Сделали из меня этакого экзотического монстра. Я, в сущности, не против… однако смею вас уверить, истеричек и старушек я не трогаю. К тому же, половина ваших выдумок смахивает на сплетни из «желтой прессы», - полнейшая чушь, которую даже не стоит опровергать.

«Хладнокровный, как удав, - подумал Всеслав. - Такого голыми руками не возьмешь».

- Домработница Лики умерла от инфаркта, - продолжал между тем Ростовцев. - Так что я ни при чем.

- Кто-то нарочно испугал Стефанию Кондратьевну.

Бизнесмен выпрямился и поднял голову, свысока глядя на собеседника.

- Ай-яй-яй! Плохой человек напугал бабушку и убежал. Безобразие! Совсем распоясались хулиганы! Только я-то тут при чем? У вас слишком богатая фантазия, милейший. Я в тот вечер сидел в «Триаде» в обществе прекрасных женщин…

- Вы куда-то выходили, - перебил его сыщик. - Отсутствовали около сорока минут, между половиной десятого и началом одиннадцатого. Где вы были?

- Гулял по улице! Решил пройтись, подышать свежим воздухом. Это не запрещено?

- Кто-нибудь вас видел?

- Мне не нужно алиби, потому что Красновскую никто не убивал! - возмутился Ростовцев. - Она страдала болезнью сердца, если вам известно. И умерла своей смертью.

- Значит, некому подтвердить, где вы находились и чем занимались в тот вечер, покинув ресторан?

- И незачем. Не стройте из себя прокурора.

- Как Стелла Треусова оказалась ночью в клубе «Элегия»? Кто ее пригласил? - спросил Всеслав, резко меняя тему.

- Не я! Мне приходилось ее видеть… мельком. Она была замужем за Треусовым, но потом они разошлись. По-моему, ее никто не приглашал: дама явилась по собственной инициативе, - попортить крови бывшему мужу и его… подруге. Прежде, чем устроить скандал, она выпила лишнего, и ее понесло. Обычная история! Где вы видите повод для убийства?

- Зачем вы отрезали ей прядь волос?

Ростовцев откинулся назад, на спинку кожаного кресла, и глубоко вздохнул.

- Еще и это! Принимаете меня за маньяка, который коллекционирует волосы жертв? Смешно, ей-богу!

- Я бы не спешил веселиться, - помрачнел сыщик. - Ножницы нашлись. В милиции об этом пока не знают.

- Ножницы? - Ростовцев коротко рассмеялся. - Парикмахер-убийца! Неплохо звучит, а?

- Я серьезно. Лика обнаружила их в кармане… вашего пиджака.

Смех оборвался. Альберт Юрьевич уставился на Смирнова нестерпимо горящими глазами.

- Что вы говорите? Почему же она молчит?

- Я ей посоветовал держать сей факт в тайне. Между лезвиями застрял волосок… я отдал его на экспертизу. Знаете, кому он принадлежит?

- Нетрудно догадаться. Судя по вашему выражению лица, - Стелле.

- Правильно. Ножницы, найденные в вашем кармане, плюс таблетки, которые вы же предложили ныне покойной Треусовой - какие-никакие улики. У вас будут неприятности.

- Не пугайте. Мои адвокаты справятся! Зачем мне убивать Стеллу, да еще прилюдно? А отрезать ей волосы «перед казнью», - просто идиотизм. Поверьте, уж я не стал бы после такого ритуального акта класть ножницы в собственный карман. И как вы теперь докажете, что они там были? Лика… насколько я понял, их вытащила, пиджак я забрал. Между прочим, Стеллу убили не ножницами! Она перебрала алкоголя и таблеток.

- Которые тоже дали вы.

- Я специально взял с собой успокоительное, - терпеливо объяснил Ростовцев. - Для Альбины. Она принимает эти таблетки, когда нервы разойдутся.

- Почему она не носит их в своей сумочке?

- Может, и носит, откуда мне знать? Вы ее спрашивали?

- Не успел.

- Так спросите! - слегка повысил голос Альберт. - В пылу ссоры и драки она, вероятно, о них забыла. Я предложил лекарство Стелле только потому, что та была в ужасном состоянии, - значительно худшем, чем Альбина.