Это рассердило Грейсона. Он встал и отбросил в сторону салфетку.

— Что с тобой происходит, Кейт? Ты весь день ведешь себя как-то странно.

— Как и ты! — не сдавалась она. — На рынке ты едва сдерживался, спеша уйти.

— Ну и что из того? — сердито возразил он. — Находиться там было рискованно, и я не мог позволить себе торчать среди этого отребья.

— Отребья? Агнес была моей подругой.

— Я нашел это очень странным, — огрызнулся он. Кейт ахнула. Ее глаза опасно прищурились, она обхватила себя руками.

— Ты знаешь, кто я, Грейсон. Ты знаешь, что у меня нет благородных подруг с титулами.

— А ты знаешь, кто я, мадам. У меня слуги и дома, которые больше злополучных домиков.

Она гневно сверкнула на него зелеными очами, затем резко повернулась и вышла из столовой.

Грейсон услышал, как хлопнула за ней дверь, затем снова сел на свое место. Он отодвинул тарелку и потянулся за вином. Похоже, покой и безмятежность, в которые он так верил, являются всего лишь обманкой. Он допил вино, затем налил еще.

Это был смехотворный план. Наверное, выход в том, чтобы вернуться в Лондон завтра. Другого разумного выбора, вероятно, не было. Им не следовало приезжать сюда! Он не должен был привозить ее сюда. И уже первые часы их совместного пребывания здесь убедили его, что это самая большая глупость, которую он когда-либо совершал.

После часа раздумий Грейсон пришел к выводу, что он прав, и подумал, что сейчас самое подходящее время сообщить Кейт о своем решении. Он поднялся по узкой лестнице к спальням, но задержался, чтобы снять сюртук и галстук, прежде чем войти в спальню королевы. Он постучал в дверь, открыл ее и вошел, держа над головой свечу.

Кейт лежала на боку, спиной к двери. Волосы ее были распущены и падали ей на спину.

— Кейт, — тихонько окликнул ее Грейсон. Она не ответила.

Он подошел поближе.

— Кейт…

— Я здесь, — тихо сказала она.

Грейсон подошел к кровати и остановился рядом, вглядываясь в Кейт. Она смотрела в потемневшее окно, на ее лицо падали отсветы огня из камина.

— Кейт, я все время думал…

— Когда я была девочкой, — перебила его Кейт, — мы жили в крохотном домике из трех комнат. Джуд и я спали на тюфяках перед очагом. Моя мама часто ложилась с нами и рассказывала разные истории, пока мы не засыпали. — Она слабо улыбнулась. — Одной из любимых наших сказок была история о том, как однажды ночью прилетит фея и унесет нас в лесной дворец. Во дворце будут любовь, веселье и всевозможная еда, которую мы сможем есть сколько угодно. И еще кошка, — добавила Кейт и снова улыбнулась. — Я всегда хотела иметь кошку… — Она посмотрела на Грейсона, и он увидел, что она вся в слезах. — Я наивно верила, что тебе тоже понравится эта фантазия. Я не подумала, какой глупой она может показаться для таких людей, как ты. Знаешь, я, кажется, вообще не способна думать, когда ты рядом.

— Ах, Кейт! — Он поставил свечу. Затем присел на кровать, обнял Кейт, положил руку ей на талию, прижал к себе.

Кейт запрокинула голову, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

— Я хочу готовить для тебя. Хочу убирать за тобой. Я хочу делать все, что ты пожелаешь. Я хочу быть с тобой, Грейсон. Только с тобой, — шептала она, целуя его в уголки рта. — Ты лишь представь — нас всего двое, — добавила она и провела пальцем по его груди. — И мы вольны лежать где угодно, есть то, что захочется, ходить в любой одежде или совсем без нее.

— Прошу прощения?

— Мы можем чувствовать себя свободными. — Она снова поцеловала его в уголок рта.

Грейсон не мог не улыбнуться, когда ее пальцы нащупали пуговицы его брюк.

— Должен признаться, в этой идее есть определенные достоинства.

— Даю слово, что ты не пожалеешь, — шепотом проговорила она и сунула руку ему в брюки. Грейсон судорожно втянул в легкие воздух. — Только ты и я, — продолжала она, лаская его. — Ни рынков, ни высокопоставленных друзей, ни шушеры. Это будет нашим миром в течение нескольких коротких дней, мы оба можем притвориться теми, кем никогда не будем.

Это была соблазнительная идея.

Кейт взгромоздилась на него и поцеловала.

— Пожалуйста, а? — пробормотала она, целуя его в губы.

Грейсон никогда не жил без слуг. Никогда! Но сейчас им владели руки Кейт и ее рот, и он почувствовал себя рабом.

— Ты делаешь меня беспомощным, — вздохнул он. — Ты обещаешь, что мы не умрем с голода?

Рука Кейт скользнула ему под рубашку.

— Обещаю. — Она коснулась языком его сосков, затем язык проделал дорожку вниз, вплоть до паха. Грейсон застонал. Он отдался наслаждению, которое она доставляла ему своими движениями.

— Ладно, — согласился он и застонал еще громче.

Он заключил ее в объятия и прижал к себе. Кейт улыбнулась и сжала ладонями его лицо.

— Тебе кто-нибудь говорил, какой ты привлекательный?

— Нет, — ответил он и запустил руку в ее распущенные волосы. Другой рукой он отыскал застежки на ее платье. Когда он раздел ее, Кейт села перед ним на коленях, глядя, как он снимает с себя одежду. Кейт была красивой, очень красивой. Мужчины сходили с ума от такой красоты, и Грейсон не мог утверждать, что с ним не произошло именно это.

Когда он разделся, Кейт подалась на четвереньках вперед и поцеловала его. Ее дыхание было теплым, губы — влажными, груди — мягкими и полными.

Грейсон заключил ее в объятия и стал ласкать, наслаждаясь этой мягкостью, прикосновением ее распущенных волос к его коже, а Кейт покрывала его торс поцелуями. Все остальное перестало существовать; Грейсон не хотел знать ни о чем, кроме Кейт, он лишь хотел ласкать ее нежные груди, осыпать ее поцелуями, гладить бедра, чувствуя, как она возбуждается и тем самым еще больше возбуждает его.

Он уложил ее на спину и накрыл своим телом, защищая от комнатной прохлады. Его руки ласкали ее, дыхание Кейт становилось все более судорожным, тело расслабленным.

Он прижался к ней, продолжая целовать глаза, нос, рот. Его руки ласкали ее бедра. Колени Кейт поднялись вверх, она раздвинула бедра, и он лег сверху. Она застонала от удовольствия. Ее бедра прижались к нему, она задвигала ими, обхватила ладонями его голову. Когда она начала хватать ртом воздух, он закрыл ей рот поцелуем, чтобы втянуть в себя ее дыхание и приблизить подступающее наслаждение.

Кейт заглушила последний крик, уткнувшись лицом в подушку. Когда Кейт немного успокоилась, Грейсон медленно вошел в нее и стал двигаться, постепенно ускоряя движения.

О да, он хотел остаться с Кейт вдвоем. Он хотел быть с ней каждую секунду этих нескольких дней, которые он украл из своей жизни. Он жаждал этого благословенного дара небес, каким бы кратковременным он ни был и каким бы горьким ни оказался конец.