— Фарн, — Кин говорил медленно и тихо, чтобы ненароком не спровоцировать противника, — отпусти девочку. Она тут из-за моей прихоти и гордыни. И никаким боком в делах Альянса не замешана.

Удивительно, фарн с трудом стоял на ногах, и для большей устойчивости прислонился к дверному косяку. Но руки его при этом совсем не дрожали. Я бы восхитилась его выучке, если бы мерзавец не целился в нас.

— Что такого есть в этой девке, что вы оба с арлинтом готовы за нее сдохнуть? — Фарн сплюнул на пол и мерзко осклабился: — Меня уже так и подмывает содрать с нее тряпки и проверить чем таким она отличается от других баб!

От этих слов командор пришел в ярость. Нет, он не бесновался и не орал, не бросился грудью на бластер. Но мне стало холодно от физически ощутимых волн злости, исходящих от килла. А по позвоночнику вниз вообще пробегал разряд за разрядом.

— Понятия не имею, о каком таком арлинте ты ведешь речь! И мне это не интересно! А вот лично ты ее точно не получишь! Если понадобится, я голыми руками тебе башку откручу! Но к ней ты даже не прикоснешься!

Чего добивался Кин таким провокационным заявлением? Не знаю. С моей точки зрения глупо дразнить того, у кого в руках бластер. Но Кин — это Кин. И у него совершенно иная, отличная, от моей логика. Лично я бы никогда не выпустила из рук оружие, если бы оно у меня было. А фарн неожиданно ухмыльнулся, услышав такое провокационное заявление. Задиристо, но без злости. И фасеточные глаза, доставшиеся ему от предков-инсектов, странно блеснули.

— Голыми руками, говоришь? А ты ж на ногах после импульса еле держишься!

— А вот это уже не твое дело, фарн!

Кин говорил с таким уверенным превосходством, что, если бы я не видела своими глазами, каких усилий стоит ему держаться на ногах, то безоговорочно бы поверила в его будущую победу. Фарн тоже услышал главенствующие нотки в голосе противника. Но, как ни удивительно, не разозлился. А сделал то, чего я никак не ожидала: отбросил в сторону бластер и медленно закатал рукава потрепанного спецовочного комбинезона неизвестного мне происхождения:

— Не мое говоришь? Ну, сейчас посмотрим, чье. Девчонка достанется тому, кто победитель!

С этими словами фарн ринулся вперед. Я даже пикнуть не успела, как Кин отшвырнул меня в сторону. И завязалась драка, банальная, как черствая горбушка хлеба. В мельтешении рук и ног сложно было понять кто кого. То ли фарн одолевал командора, то ли Кин брал верх над противником.

Стремясь уберечь от столкновения с фарном, Кин отбросил меня в сторону с силой, чуть большей, чем было необходимо на самом деле. И я довольно чувствительно приложилась головой о стенку, на несколько секунд полностью утратив ориентацию. А когда зрение и способность рассуждать связно вернулись…

Проклятущий фарн верно оценил состояние командора. Кин слабел на глазах. Ему и так досталось, еще и фарн через раз бил его по голове. И вскоре даже мне стало ясно, что ему в этой драке не победить.

Наверное, правду говорят, что все бабы — дуры, и нам только дай повод кого-то пожалеть. Я так точно подпадаю под эту категорию. Потому что при виде разбитого лица Старффа и его движений, с каждым мигом становящихся все более и более неуверенными, я испытывала острые приступы жалости. И отнюдь не к себе. Мне было жаль килла. Хоть и гад он, но уже ставший родным гад, да и вступился за меня, заранее зная, что ему не одержать верх. Старфф, с его опытом, просто не мог ошибиться в оценке своих сил и способностей. А значит, ради меня вступил в заведомо проигрышный бой.

Драка постепенно превращалась в избиение командора. Килл все реже и реже атаковал противника, все больше уходя в глухую защиту. Да и защита эта, как мне казалось, от удара к удару была все слабее. Я в отчаянии оглянулась по сторонам. Что делать? Почему первым очухался проклятый фарн, а не Мирак? Наверное, с арлинтом таких проблем бы не было. Наверное…

Физически я точно была слабее уверенно берущего верх в драке фарна. И противопоставить ему ничего не могла. Что будет, когда он вырубит Кина, мне даже думать было страшно. Мирак, судя по всему, в глубокой отключке и помочь мне ничем не может. И еще не факт, что, будь он в сознании, захотел бы помочь. Даже странно, что я сумела своим жалким оружием нанести арлинту такой удар, что он до сих пор не пришел в себя.

Оружие!

Я с диким видом торопливо огляделась по сторонам. Бластер валялся там же, где фарн его и бросил: чуть в стороне от входа в нишу, ведущую к комнатам отдыха. Чтобы добраться до него, мне нужно было как-то обогнуть избивающего Кина фарна. Затаив дыхание, я медленно поползла вдоль стены, стараясь не привлекать к себе чужого внимания.

Командор то ли догадался о моих намерениях, то ли у него были какие-то свои соображения, но он неожиданно вновь пошел в наступление, тесня опешившего фарна в противоположную мне сторону.

Несколько жалких метров по дуге в обход дерущихся показались мне вечностью. От напряжения пульс грохотал в горле и ушах. Пот заливал виски и глаза. Где-то на краю сознания возникла робкая мысль, что мой организм не может выдавать такую реакцию только на то, что я осторожно крадусь вдоль стены. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Но задумываться над этим не было времени. Я должна добраться до бластера раньше, чем Кин будет повержен. А в том, что командор проиграет, у меня не было ни малейших сомнений. В слишком плохом, по сравнению с фарном, состоянии он был перед дракой.

До бластера я добралась как раз вовремя. В тот самый момент, когда я подняла его и навела прицел на дерущихся, фарн нанес сокрушающий удар по голове командора. У меня дрогнули руки, когда я увидела, как мучительно медленно Кин оседает на пол. Вот и все. Теперь все зависит только от меня.

Обернувшийся в мою сторону фарн изумленно присвистнул:

— Оп-па! Ну ты, детка, и шустрая! Прямо, как понос!

Меня передернуло от мерзости фразы:

— Заткнись! Мамочке своей хамить будешь!

Я нащупала кнопку пуска, но фарна это не смутило. Скорее взбесило, то, что он от меня услышал. Фиолетовая морда налилась темнотой — так фарны своеобразно краснели. Мужик набычился и попер на меня. В другой раз я, наверное бы, посмеялась, настолько забавно выглядел со стороны разозленный кузнечик под два метра ростом. Но смешно мне не было. Скорее — было страшно. Особенно, когда он в очередной раз открыл рот:

— А кто это у нас тут вякает? Деточка, ты совсем страх потеряла? Так я тебе не арлинт. В моем присутствии свой хорошенький ротик ты будешь открывать только на уровне моей ширинки.

Меня перекосило от отвращения. И это меня и сгубило. Фарн внимательно за мной наблюдал. И стоило только рукам дернуться, на мгновение сбивая бластер с прицела, как фарн бросился на меня. Сильные и жесткие пальцы, словно стальные, впились в мои запястья и принялись их выворачивать, в попытке отобрать оружие. От боли слезы брызнули из глаз, смазывая и без того нечеткую картину. Я словно ослепла и потерялась в пространстве. Их горла вырвался тоненький и болезненный визг. Подонок выворачивал мне руки, без стеснения вырывая их из суставов. А я все пыталась не выпустить бластер. Но понимала, что долго против фарна я не продержусь.