litbaza книги онлайнСовременная прозаНочной поезд на Лиссабон - Паскаль Мерсье

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 109
Перейти на страницу:

Когда после разговора с Хорхе я вышел на улицу, как раз вставало солнце и те немногие пешеходы, что попадались мне навстречу, выглядели контражуре как движущиеся тени, смертные без лиц. Я присел на карниз подвального окна и стал ждать, когда они подойдут ближе, чтобы их лица прояснились. Первой оказалась молодая женщина с вихляющей походкой. Ее лицо, которое теперь проявилось, было еще заспанным, но легко себе представить, каким оно будет в солнечных лучах, сколько в нем будет надежды и ожидания событий дня. Вторым был старик с собакой. Он прошел мимо меня, отпустил собаку побегать и закурил. Он любил свою собаку и свою жизнь с любимой собакой, лицо явственно говорило об этом. И пожилая женщина в вязаной шали, которая появилась чуть позже, тоже дорожила своей жизнью, хоть ей и трудно было ходить на опухших ногах. Она держала за руку мальчика с ранцем, наверное, внука, которого вела в школу заранее, — был первый учебный день, — чтобы он не пропустил начало важного этапа своего будущего.

Они все умрут, и все испытывают страх, когда думают об этом. Когда-нибудь — но только не сейчас. Я сижу и пытаюсь восстановить в памяти лабиринт вопросов и аргументов, в котором мы с Хорхе блуждали полночи, и ту ясность, которая, казалось, вот-вот дастся в руки, но в последний момент ускользнула. Я смотрел вслед молодой женщине, уже распрямившейся; вслед старику, задорно поигрывающему поводком; ковыляющей бабушке, гладившей внука по головке. Разве не очевидно, просто и понятно, отчего они отшатнулись бы, узнай в этот момент о своей скорой смерти? Я подставил утомленное от бессонной ночи лицо утреннему солнцу и думал: они просто хотят, чтобы им выпало больше от этой жизни, какой бы легкой или трудной, бедной или обеспеченной она ни была. Они не хотят, чтобы она подходила к концу, даже если за гробом не смогут о ней скучать — и знать об этом тоже не хотят.

Я пошел домой. Как сложные аналитические умозаключения соотносятся с очевидной достоверностью? И которому из двух следует больше доверять?

В кабинете практики я открыл окно и посмотрел на бледно-голубое небо над крышами, трубами и веревками с бельем. Как сложится у нас с Хорхе после этой ночи? Будем ли мы, как обычно, сидеть друг против друга за шахматами, или все изменится? Как повлияет на нас эта разделенная тайна страха смерти?

День уже клонился к вечеру, когда Хорхе вышел из аптеки и запер ее. Уже час, как Грегориус мерз и пил одну чашку кофе за другой. Он быстро положил купюру под чашку и пошел за О'Келли. Проходя мимо аптеки, бросил взгляд внутрь и заметил, что там еще горит свет. Он остановился и заглянул в окно: никого. Допотопный кассовый аппарат покрыт засаленным кожухом.

Аптекарь повернул за угол, Грегориусу пришлось поспешить. По Руа-да-Консейсан они пересекли Байшу и пошли дальше мимо трех церквей, одна за другой отбивавших час, в квартал Алфама. На Руа-да-Саудаде, прежде чем исчезнуть в подъезде какого-то дома, Хорхе закурил третью сигарету.

Грегориус перешел на противоположную сторону улицы. Ни в одном из окон не зажегся свет. Он вернулся обратно и вошел в темную парадную. Должно быть, Хорхе скрылся за той массивной деревянной дверью. Она не выглядела как дверь в квартиру, скорее как вход в пивную, только вывески не было. Азартные игры? Можно ли представить себе Хорхе в такой роли после всего, что он о нем узнал? Грегориус постоял у двери, сунув руки в карманы. Потом постучал. Никакой реакции. Когда он в конце концов нажал дверную ручку, у него было такое же ощущение, как утром, когда набирал номер Натали Рубин — прыжок в пустоту.

Оказалось, это шахматный клуб. В прокуренном помещении с низким потолком и тусклым освещением за дюжиной столов играли в шахматы, исключительно мужчины. В углу — стойка с напитками. Никакого отопления, все сидели прямо в пальто или куртках, многие в беретах на голове. О'Келли, похоже, здесь уже ждали. Когда Грегориус разглядел его за дымовой завесой, партнер как раз протягивал ему кулаки, чтобы тот выбрал фигуру. За соседним с ними столом в одиночестве сидел мужчина, поглядывая на часы и барабаня пальцами по столешнице.

Грегориус струхнул. Парень выглядел как его давнишний противник в горах Юра, против которого он сражался десять часов и под конец по-идиотски проиграл. Это произошло на турнире в Монтрё, в холодные декабрьские выходные, где никогда по-настоящему не светало, а горные вершины нависали над городком, как крепостные башни. Противник, местный житель, говорящий на французском как дебил, был точно с таким же лицом. И квадратное лицо португальца, сидевшего в одиночестве, было очень похоже, и ежик волос, словно подстриженных газонокосилкой, и такой же скошенный лоб, и оттопыренные уши. Отличался он только носом. И еще взглядом. Мрачный взгляд могильщика из черных глаз под черными же, как вороново крыло, кустистыми бровями.

И этот взгляд сейчас уперся в Грегориуса. «Только не этот, — подумал Грегориус. — Только не с ним». Мужчина поманил его. Грегориус подошел. Отсюда он мог беспрепятственно наблюдать за О'Келли. И незаметно. В этом был свой плюс. «Эта проклятая святая дружба», — услышал он голос Адрианы. Он сел.

Novato? — осведомился партнер.

Грегориус не знал, что отвечать. Что тот имел в виду: «здесь новенький» или «новичок в шахматах»? На всякий случай он решил в пользу первого и кивнул.

— Педру, — буркнул португалец.

Раймунду, — представился Грегориус.

Парень был еще большим тугодумом, чем абориген Юрских гор. Это выяснилось с первого хода — невыносимая, тягомотная медлительность. Грегориус огляделся. На время не играл никто. Шахматных часов в этом заведении вообще не практиковалось. Все кроме шахматных досок здесь было каким-то странным. И разговоры тоже.

Педру распростер руки по столу, уронил в них подбородок и снизу следил за доской. Грегориус не знал, что ему больше мешало: этот фиксированный взгляд эпилептика со сместившейся радужкой на желтоватой склере? Или жующие челюсти, которые еще тогда выбивали его из колеи при взгляде на юрского аборигена? Похоже, ему предстоит такое же сражение тугодумия и нетерпения. Тогда он проиграл, сейчас не намерен. Он проклял галлоны кофе, которые влил в себя, и приготовился.

Он поймал взгляд Хорхе из-за соседнего стола, человека, однажды проснувшегося в поту от страха смерти и пережившего Праду на тридцать лет.

Atenção, — ухмыльнулся О'Келли и двинул подбородком в сторону Педру. — Adversário desagradável.[74]

Педру осклабился. Головы он не поднимал и сейчас выглядел точно как дебил.

Justo, muito justo,[75]— пробубнил он, и в уголках его рта собралась пена.

Пока все ходы идут по правилам, Педру не допустит ни одной ошибки. Грегориус уже через час понял это по собиравшимся складкам на его лбу и эпилептическому взгляду. Он все просчитывал десять раз, если потребуется, и на десять шагов вперед. А что будет, если сделать непредсказуемый ход? Ход, абсолютно бессмысленный, в прямом и переносном смысле? Грегориус таким маневром не раз выбивал и более сильных противников из игры. Только с Доксиадесом такой фокус не проходил.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?