там, в Бечее, страдает наша молодая поросль! Освободим их — а оттуда рукой подать до Трансильвании! Сожжем замки упырей, разгромим кровососов в их логове! Мир-р-р-рдаутас вра-а-а-ас!

Этот клич им был очень даже понятен, он означал — «хороший день, чтобы убивать». «Лок-тар огар» тут никто бы не понял, это точно… Нужно будет начать проводить среди них разъяснительную работу! Ну, и татау делать потихоньку… Много ордынцев мало не бывает!

…Когда балканский урук-хай полноводной рекой покидал Крупаньские копи сквозь проломы в горе, Тифон продолжал разносить концлагерь, пехота и техника янычар спешно отступали к городской застройке Крупани, а в покрытых тучами небесах заходила на боевой курс эскадрилья османских реактивных истребителей. Ракеты класса воздух-земля — не менее эффективное оружие против хтонических тварей, чем сложные магические техники и мощное колдунство!

* * *

Урук-хай мчался по заросшим лесом холмистым равнинам, полям злаков и кукурузы, проламывался сквозь живые изгороди, плетни и заборы из колючей проволоки… Пятнадцать тысяч кровожадных дикарей вырвались на свободу! Черта с два это стало бы возможным, будь это кто угодно, кроме нас!

Самый быстрый марафонец Земли — Келвин Киптум преодолел 42 км за два часа и 35 секунд. Уруки могли поддерживать среднюю крейсерскую скорость в 18 или 20 километров в час по пересеченной местности черт знает как долго! Полицейские участки, блокпосты, военный транспорт и патрули — всё это изничтожалось прямо на ходу, со страшной силой и свирепостью… Безусловно — власти были в курсе, над нами пытались виться беспилотники, снимать — но их сбивали из пулеметов. Таким же макаром посадили и полицейский конвертоплан — не бронированный, легкий.

Но было очевидно: большого сражения не избежать, потому как носящаяся по сельской местности дикая дивизия, состоящая из злобных варваров, которые походя жгут, жрут, ржут и убивают в тылу воюющей страны, существовать в принципе не может! Так что, сто пудов, кольцо сжималось, несмотря на то, что погода нам благоволила: над всей Среднедунайской низменностью небо было затянуто густыми грозовыми облаками. Это могло помочь против спутникового наблюдения, но здесь, на Тверди, есть ведь всякие магические зеркала, золотые яблочки на блюдечке с голубой каемочкой и прочие волшебные средства слежения!

Мы, конечно, обрастали оружием и снарягой, и я чуть ли не на ходу лупил татау новым последователям, но — это были полумеры. Нас найдут, и прольется большая кровь, яснее ясного! Так я думал, так думали все бегущие рядом со мной орки… А все почему? Потому, что все уруки — самовлюбленные эгоцентричные болваны. Мы все как один считали, что мир крутится вокруг наших подвигов и похождений… И даже я, вроде как склонный к анализу и синтезу и, не побоюсь этого слова, индукции (не путать с дедукцией), увлекшись отыгрышем уручьего Спартака, позабыл о том, что есть на свете силы куда более могущественные, чем толпа татуированных боевиков. Но эти самые силы про меня не забыли! И напомнили о себе — раскатами грома и запахом озона. И вроде как в этом ничего удивительного не было, учитывая погоду, но…

— Сто-о-о-о-ой! — заорал я.

Вожаки передали команду дальше, и урук-хай постепенно тормозил, орки вертели бошками во все стороны, вопросительно поглядывали на главарей и на меня. Их можно было понять: жизнь — движение! По вам просто не успеют навести тактическую ракету с кассетным боеприпасом, если вы будете постоянно бежать. Ну, или площадное заклинание применят в паре сотен метров за спиной… А тут — остановка!

В воздухе сверкнуло — и вдруг с высоты примерно пяти метров с дикой матерщиной и злобными воплями среди рядов кукурузы начали падать уруки. И оружие! В тех самых смутно знакомых контейнерах!

— Аш даутас врасу батлат!!! — орал Шаграт Зловещий, вскочив на ноги и грозя кулаками небу. — Скаи, скаи! Пушдуг бууб!

— Аш глоб… — Сагдей поднимался с колен, отряхивая лысину от золы и мелкого мусора, и, оглядываясь, увидел нас. Тут же его рожа расцвела страшно обаятельной улыбкой: — Гарн, гарн Шаграт! Это же гребаный урук-хай! Всё сработало!

— А-а-а-а-а!!! — заорали орки Шаграта, тыкая пальцами в своих соотечественников, еще недавно бывших невольниками. — Вот они, вот они, эта толпа неудачников, которые позволили взять себя в плен! Лохи! Придурки!

Тут урук-хай смутился. По всему выходило — сектантны Шаграта со всех сторон правы, и Шраму, например, явно было не по себе. А вот Беспалый нашелся:

— Нас вытащил Резчик, и мы разнесли янычарам всю хату, убили многих и многих и выпустили из-под земли какого-то уродливого громадного хрена со змеями вместо ног, так что он там несколько орт капы-кулу втоптал в грязь. А теперь мы идем освобождать мелких! Вы будете рожи корчить или с нами погнали?

— Гарн! — обрадовались шагратовцы. — Ясен хрен — с вами! А мы — с гостинцами от Белого Царя!

Сагдей принялся вскрывать контейнеры с приветами из далекой родины, и на свет Божий стали появляться ПЗРК, ПТУРы и прочие взрослые игрушки, которые даже в ограниченном количестве очень даже могли помочь нам добраться до Бечея с гораздо меньшими потерями, чем предполагалось первоначально. Конечно, семнадцать контейнеров с тяжелым оружием — это капля в море для пятнадцатитысячного войска. Но балканцы с османами вряд ли смогут двинуть в нашу сторону танковый корпус, у них и других проблем хватает, особенно — на фронте… Попробуют обойтись полицейскими частями, тыловыми охранными соединениями и прочими условными обозниками. Да и времени на раздумья у вражеского командования не слишком много: до Бечея мы доберемся часов за двадцать, считая переправу через Дунай!

Уруки сноровисто расхватали вооружение, явно — многие из них пользовались всем этим не в первый раз, и у меня закралось некое подозрение об истинных причинах такого длительного существования гнезда нестабильности и раздрая в Монтенегро. В какой стране проживает больше всего уруков? Правильно — в богохранимом отечестве. Где нашему брату официально