самостоятельностью! Их депутаты в Скупщине даже за Батори не голосовали — воздержались, как и горанцы с помаками… Давно пора передавить их аристократию и согнуть в бараний рог хлопов! Вот закончится война, вернутся гайдуки с фронта — и тогда…

— А-а-а, ебем ти майку! — бойни войвода вдруг схватил со стола огромный черный пистолет и несколько раз выстрелил в башку румелийскому генералу: — БАХ! БАХ! БАХ! Можешь считать это началом восстания, пичка ти материна! Айда, момци, рубать упырей и османов! Слобода или смрт!

Штабные офицеры раскийской национальной гарды, до этого молча наблюдавшие за перепалкой федералистского и раскийского военачальников взорвались приветственными криками. А войвода Бойович тут же принялся раздавать приказы, проведя пальцем черту от Крупани до Бечея:

— Я хочу, чтобы ни один раскийский жандарм, ни один солдат не находился на этой линии! Срочно свяжитесь со всеми нашими подразделениями, пусть убираются с пути урук-хая! Орки идут за своей молодежью — и пусть идут. Упыри сильно просчитались, связавшись с черными! Это такой зловредный и мстительный народ — пуци ми курец… Им плевать на Белград, уруки захотят сжечь Бухарест, и, возможно, Истанбул. И мы не будем им в этом мешать… Даже поможем! Пуковник Драганович! Марш на телевидение, вы знаете что делать. Пуковник Вукович — на вас связь с нашими в федеральной армии. У них есть что-то около десяти часов, пока эту падаль не хватятся… Поручник Бикович, поручник Караджич — займитесь охраной дохлого генерала. Это восстание, другари, и мы не имеем права проиграть!

* * *

Похоже, балканцам и вправду было чем заняться. Наши передовые дозоры докладывали: тяжеловооруженные части местной теробороны, Раскийской национальной гарды, спешно покидали свои позиции по пути нашего следования. Похоже, они не горели желанием сражаться с уруками. Ну да, танков или авиации у раскийцев не было, но даже пехотный батальон со всем штатным вооружением, засевший в крупном населенном пункте, мог бы создать нашей организованной толпе серьезные проблемы! Но — не хотел.

Более того, мы обнаружили вполне исправную понтонную переправу через Дунай! Вот это был не просто подарок судьбы, а настоящий знак, что мы не одни, что у нас есть мощные, пусть и пока не известные союзники. Хотя, было даже немного жаль, что с великой рекой все так просто получилось, можно даже сказать — рояльно. Я мечтал посмотреть, как весь пятнадцатитысячный урук-хай саженками фигачит с одного берега Дуная на другой… Но не воспользоваться почти километровым плавучим мостом, явно возведенным военными инженерами, было бы просто плевком в глаза нашим неведомым доброжелателям. Да, да, я переживал — а вдруг рванет? Но Ёжик уверенно сигнализировал — всё нормально, путь чист!

Так что мы пёрли вперед. Иногда путь нам все-таки преграждали крупные заслоны федеральных войск, но задержать надолго наш стремительный галоп они не могли. Так, например, уже поздним вечером прямо поперек единственной шоссейной дороги, в пределах небольшой деревушки окопалось около трех батальонов пехоты из Янины, и с ними — дюжина средних танков. И знаете что? Никакой лихой атаки по фронту не было! Уруки оказались опытными солдатами: в отличие от наших, российских, эти с огнестрелом дружили. И потому — навязав огневой бой отрядам противника по фронту, совершили широкий охват по флангам, выслав крупные банды по тысяче боевиков, чтобы окружить балканцев.

Я впервые видел, как воюет настоящий урук-хай, и находился под большим впечатлением. Коллективный разум? Ну да, что-то вроде того. Вожаки принимали решение коллегиально, и почти не грызлись в боевой обстановке. Внутри урук-хая каждый прекрасно знал, какой из главарей лучше разбирается в тяжелом вооружении, кто специалист в ночных вылазках, а кому стоит доверить крупное пехотное сражение… И особенно не спорили. Правда, если Акелла промахнется — его скорее всего убьют, но это — постфактум. Пока не промахнулся — репутация работала, уруки подчинялись.

А я — не лез. Я сидел под деревом и делал татау, пользуясь паузой в движении. Клиентов-то было мно-о-ого, татау за все это время я успел сделать дай Бог чтоб семи или восьми сотням, и не далеко не все из них обзавелись современным оружием. Огромное большинство уруков так и носились по полям Раскии с шахтерскими кайлами! Но на самом деле бездействие мое было вполне логичным: из меня ведь полководец как из говна пуля! Особенно — на незнакомой местности, особенно — с пулеметами, ПТУРами, танками и снайперскими винтовками. Это вам не заостренной железкою монстров по голове лупцевать, и не глистов всяких из ям алебардами выуживать, тут соображение нужно и способности хорошего тактика!

Но и мои навыки на ниве мордобития и вдохновления толпы на подвиги понадобились. Проблема была в том, что уруки, пожертвовав безопасностью во имя скорости передвижения, слишком мало внимания уделили тыловому охранению. Ну и я тоже хорош, атаман недоделанный, мог бы как-то провентилировать это вопрос… В общем — хитрый враг заслал нам в тыл цельного носферату со свитой! Хотя — может быть это была и личная инициатива какого-то местного кровососного владетеля, сложно сказать.

Так или иначе, упыри догнали нас по шоссе, явившись невесть откуда на каких-то модных спорткарах, которые с лихим жужжанием мчали по асфальту, и, поймав град камней и пулеметную очередь в борта, затормозили и высыпали наружу. Их было что-то около пятидесяти, и они не сразу поняли, в какое дерьмо встряли. Похоже, кто-то благоволил нам очень конкретно: судя по предпринимаемым против нас мерам, балканские командиры имели в виду две-три тысячи сбежавших уруков, никак не больше!

— Ого-го! — обрадовался я. — А эти уже ко мне! А ну, народ, пойдемте кровососов в землю втаптывать! Чур, пижонский носферату с этой дурацкой тросточкой — мой!

— Да-а-а!!! — обрадовался только-что-татуированный-народ.

Им