Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Позволь мне. – Эйтри, прищурив единственный глаз, следил за медленно подкрадывающимся Флиром.
Шторм покачал головой и протянул руку, в которую дрожащий, жмущийся к стене Ирган вложил клинок. Бирон-Стервятник окинул парнишку недовольным взглядом и поджал губы.
Сталь отозвалась руке Шторма тихим звоном.
– Казнить – не твоя обязанность, Эйтри.
Драуги напали одновременно с оглушительным раскатом грома и воплем Иргана. Короткая песня клинка утонула в этих звуках. Четыре росчерка, и все закончилось. Быстрее, чем вспыхнула и погасла молния уходящей грозы.
***
Гроза ушла в море, оставив размокший берег и озоновую прохладу. В таверне Наны пеклись на прутьях рыбины и клубни, пахло дымом, горькими травами и медом. Только вот хозяйка не крутилась у котлов, и я удивилась, что Нана покинула свою вотчину.
Перекусив, я прошлась к горячим источникам, решив поговорить с Вегардом. Мне нравился этот человек, напоминающий безмятежное облако среди хмурых туч. Вегард встретил меня беззубой улыбкой. Он снова что-то мастерил в компании Дюккаля и кошки. Высоко на скалах вспыхнуло зарево далекого костра, и старики прищурились, глядя в ту сторону.
– Горит что-то?
– Горит, – буркнул Дюккаль. Переглянулся с Вегардом, поморгал, прикрыл лицо сухой ладонью.
Вегард-Без-Крыши отложил свои дощечки и протянул руку кошке. Фрея послушно ткнулась мордой, принимая скупую ласку.
Я ощутила беспокойство. Что происходит? Старики вели себя так, словно случилась беда, но вот какая?
Обернулась на берег. Там все было по-прежнему: кто-то латал хёггкар, кто-то спорил или спал в гамаке. Ничего тревожного. Так почему сердце тоскливо сжалось?
– Шторма не видели?
Ильх так и не пришел в таверну, после возвращения из Саленгварда я его не видела.
Старики снова обменялись понимающими взглядами, и мне захотелось подергать их седые бороды, чтобы вытряхнуть правду. Что это еще за игра в гляделки? Кажется, даже полосатая кошка знает больше, чем я!
– Он вернется, – отвернувшись от костра на скале, сказал Дюккаль. – Он всегда возвращается.
Глянул на меня и поджал тонкие губы.
– Вместо расспросов лучше присмотри за котлом, дева. Сгорит же наш ужин, нюхом чую!
– Разве это не обязанность Наны?
– У нее нынче другие дела, – сухо оборвал старик. – Все, иди уже. Стоит тут, солнце заслоняет. Тень от тебя!
Вегард-Без-Крыши спрятал улыбку в косматую бороду, кошка принялась невозмутимо вылизывать лапу.
Я проглотила сердитый ответ, потопталась и все-таки вернулась в таверну. Удивительно, но она оказалась пустой, лишь на лавке болтал ногами Брик. Улыбающийся мальчишка сгладил мою тревожность, и я почти забыла о странном костре и недомолвках стариков.
Вдвоем с мальчиком мы стянули с огня решетки, спасая подгоревшие клубни. Рот Брика не закрывался ни на минуту, так что, когда появилась Нана, я знала все о гнезде перепелки, найденном в зарослях, о муравейнике, на который Брик свалился с дерева, и о настоящем мече, что обещал подарить Шторм.
Вошедшая великанша наградила нас суровым взглядом. Веки женщины покраснели, и без того крупный нос казался распухшим. Украшения колыхались на внушительной груди, словно золотые якорные цепи на могучем фрегате. Многочисленные браслеты жалобно звенели от резких движений. Нана казалась расстроенной, но спрашивать о причинах я не решилась.
Брик, завидев хозяйку таверны, тут же вспомнил об очень-важных-делах и умчался, предательски забыв обо мне. Нана молча повернулась к булькающему котлу, принюхалась. И трубно завопила:
– Что это ты насыпала в мой чудесный суп, поглоти тебя Великий Горлохум?
– Я лишь добавила немного трав, – отодвинулась я, косясь на выход. Кажется, пора подобно Брику дать деру! Этот мальчишка знает толк в бегстве!
– Душицу и сладкий хмель? Да ты в своем уме, дева? И кто только тебя учил готовке, что за дурная была кухарка? Это суп или хмельное пойло, по-твоему?
Я задом сдала к двери.
– Никто меня не учил… Я подумала, что бульон слишком пресный и насыпала немного…
Нана яростно помешала варево и, зачерпнув ложку, сунула в рот.
– Чесн-о-ок? Да я тебя…
Замахнулась деревянной ложкой, но я уже бежала прочь из таверны. На берегу ильхи разложили вечерние костры, вот только ни Шторма, ни Иргана, ни даже Эйтри я не заметила. Зато с видом королевы по берегу прохаживалась снежная Альва. За несколько дней эта дева успела собрать вокруг себя целую свиту верноподданных ильхов, готовых ловить каждый взгляд и вздох беловолосой красавицы. В стороне подбрасывал секиру Ульф Лютый волк. Кидал, не глядя, а потом ловил за длинное древко. Двойное лезвие в виде полумесяцев искрило в свете разгорающихся костров. Рядом с ильхом застыли восхищенные зрители. Я торопливо прошла мимо, но, заметив меня, он остановился и кивнул, приветствуя. Я ответила несколько смущенной улыбкой. Воин проводил меня долгим взглядом. Эти взгляды уже начали меня беспокоить, как бы ильх не надумал утешить одинокую деву! Я не хотела бы объяснять мужчине, развлекающемуся метанием огромных топоров, что не нуждаюсь в его утешении!
Поэтому отошла подальше от костров и осмотрелась.
Сумерки мягко обнимали скалы.
Но где же Шторм? Неужели снова ушел на глубину? Или и вовсе – во фьорд?
Потоптавшись на берегу, я снова глянула вверх. Огонь там уже не горел, даже дым не вился. Но почему-то тот костер по-прежнему меня беспокоил. Что там жгли? И зачем?
– Не люблю загадки, – пробормотала я, решительно устремляясь к тропинке наверх. Узкая дорожка, присыпанная мокрой хвоей, нитью вилась меж деревьев. Я шла по ней, пока рядом не возникла тень, заставившая меня подпрыгнуть.
– Шторм! Ты меня напугал!
Он поднял брови, глядя, как я прижимаю ладонь к истошно колотящемуся сердцу.
– Что ты здесь делаешь?
Я вскинула голову, всматриваясь в разбитое лицо ильха. Из рассеченной брови все еще сочилась кровь, на скуле темнел внушительный синяк.
– Что с тобой случилось?
Шторм легко пожал плечами, сел на поваленное дерево и привалился спиной к мшистому боку скалы. Я осмотрела небольшой скальный выступ, на котором он устроился. Отсюда Последний Берег расстилался пестрым ковром, внизу полыхали костры.
– Ты что… подрался с кем-то?
Странная невеселая улыбка скользнула по его губам.
– Можно сказать и так.
– А я тебя искала.
– Зачем?
Вопрос прозвучал без интереса, и я нахмурилась, ощущая себя в высшей степени неловко. И правда – зачем?
– Я… я о тебе волновалась.